Сексуальность всегда в моде: как женское тело вдохновляло творцов в разные эпохи
Начало начал
Однажды жители Книда заказали статую Афродиты скульптору Праксителю. Он решил сделать ее обнаженной и взял за основу фигуру своей любовницы Фрины, известной гетеры. Жители Греции были крайне возмущены этим фактом — Афродита не могла иметь тело грешницы. Праксителя вызвали в суд и, чтобы доказать свою невиновность, он сорвал одежду с подруги. Суд, состоящий из мужчин, остался под впечатлением и рассудил, что прекрасное тело девушки – это воплощение самой богини на земле. Фрину оправдали, а художники получили право на изображение обнаженных женщин. Было лишь одно условие — они обязательно должны быть богинями.
Сквозь века
Этим аргументом пользовались и в Средневековье, когда голая женщина считалась дьявольским искушением. Так и возник канон – образ, который пишется всегда практически одинаково. Художники поняли: можно изображать наготу только в библейских и античных сюжетах. Адам и Ева, Три Грации, Венера, Леда и лебедь, Даная – картины мастеров на эти темы неуловимо похожи между собой.
Значительные перемены произойдут только в XIX веке благодаря Мане, который напишет«Олимпию». Девушка на картине вроде бы и отвечает канону (она очень напоминает Венеру Урбинскую), но при этом остается реальным человеком. Когда художник выставил полотно в Парижском салоне 1865 года, случился грандиозный скандал. Слишком многие присутствующие на выставке мужчины узнали натурщицу. Да и Мане недвусмысленно намекнул: перед нами не богиня, а девушка из публичного дома, принимающая цветы от поклонника. Женское тело наконец было демифилогизировано. Утратился «божественный» характер темы и появились новые «приземленные» мотивы для ее воплощения.
В XX веке женскому телу было полностью отказано в красоте и гармонии. В 1905 году Жорж Руо создает несколько портретов девушек из публичного дома, а через год Пикассо пишет «Авиньонских девиц». Но в тоже время право высказаться о теле получают и женщины.
Мода и секс
Они пытались вернуть свои права через моду. Поэтому за один век прошло сразу несколько сексуальных революций подряд. 60-е славятся своей свежей и даже «небрежной» сексуальностью. Например, главная красотка того времени Твигги танцует, улыбается и прыгает на большинстве модных фотографий. Благодаря модным иконам того времени одежда становится такой же необременительной, как и сам секс.
И совсем другое звучание получает эта тема в 80-х. Мадонна с ее эротизированой женственностью и подчеркнутой сексуальностью носила корсеты Dolce&Gabbana и Jean Paul Gaultier. Эти образы стали отражением женской силы. Женщины той декады, рискнувшие строить карьеры наравне с мужчинами, нуждались в том, чтобы их воспринимали по-другому. Поэтому и отношение к телу изменилось. Популярность аэробики и фитнес-программ намекала – нужен инструмент влияния.
Потом была кричащая чувственность 2000-х, а сразу вслед за ней – минимализм 10-х. Все резко решили, что сексуальность – это пошло. Новое время диктовало новые стандарты: женщинам предлагали делать карьеру, не волноваться о мужчинах и своем внешнем виде. Раф Симонс, Джил Сандер и Фиби Файло создавали почти андрогинные образы. И какое-то время подобные наряды действительно вдохновляли женщин.
Предсказание на будущее
А потом произошла пандемия. Теперь платья с перьями и стразами больше не ждут своего часа в шкафу. Например, сегодня за сексуальность отвечает Jacquemus, который в каждой своей коллекции прославляет женское тело. Мы любим его неожиданные вырезы и тончайший трикотаж не только потому, что он собирает лайки в Инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации). Он говорит, что сегодня женщины могут праздновать сексуальность каждый день. Это не про мужчин и не про заявление. Это про радость обладания собственным телом.
