О женских политических дебатах по-французски

В канун президентских выборов во Франции я случайно встретила в одном парижском бистро свою приятельницу Изабель. Она главный редактор маленького, но довольно популярного среди местных правых журнала, рассказывающего о новинках в мире luxury goods: яхтах, самолетах, сезонных коллекциях, лимитированных сериях часов, а также новых пятизвездочных отелях, возведенных на райских океанических атоллах. Словом, парижанка (с дополнительной квартирой в Ницце, как и полагается) Изабель исследует все то, что так любят состоятельные французские граждане – избиратели проигравшего в итоге Николя Саркози. И ведь нравится им ровно то же, что и зажиточным русским, голосовавшим на прошедших президентских выборах за Владимира Путина, Михаила Прохорова или даже будто бы левого Сергея Миронова. Но дело здесь вовсе не в сходстве буржуазных вкусов. Речь о том, как и почему женщины говорят между собой о политике. Именно о ней мы с Изабель и пробеседовали три часа. «Мне, конечно, логично поддерживать Саркози. Моя аудитория – буржуазия! Рабочим с автомобильных заводов в Нормандии эти яхты неинтересны», – уверяла меня приятельница. Я соглашалась: глупо выбирать социалиста Олланда женщине, которая рассказывает читателям, как правильнее потратить лишние три миллиона евро. Однако Изабель с поистине французской креативной парадоксальностью продолжала: «Но, понимаешь, Катрин, нам нужны перемены! Положительные или отрицательные – это неважно. Главное, чтобы они были!» Тут к нашей громкой дискуссии подключилась хозяйка бистро, очевидно, прожившая бурную жизнь. В целях оптимизации политических дебатов она налила нам с Изабель еще по бокалу красного вина. «В Париже голосовать за левых? Да вы, барышни, с ума, что ли, сошли! Месье Олланд оставит меня без туристов и клиентов! Я – только за Саркози!» – закуривая десятую сигарету, рассуждала держательница заведения. Незаметно подошло время обеда, и на столе появились разнокалиберные устрицы, креветки, улитки, а потом и тюрбо. Предвыборная дискуссия продолжалась – и я чувствовала себя участницей какого-нибудь закрытого клуба, куда мужчины приходят специально, чтобы поговорить о политике. Изабель позвонила подруге, и нас стало четверо. «Буржуазия никуда не денется! Мы выжили и при Миттеране. А новая социальная политика необходима. Нужно заниматься внутренними проблемами страны, а не плясать клоуном на международных саммитах, как это делал Сарко. Словом,я – за левых, за Олланда!» – грозно потрясала куском багета наша новая собеседница. К концу трапезы к нам присоединились еще три французские мадам, давние приятельницы хозяйки бистро. Цивилизованные дебаты переросли в страшный шум и гам: казалось, еще чуть-чуть – и полетят в разные стороны дорогие туфли и сумки. Женщины рассуждали о политике с такой страстью, будто им предстояло послезавтра выбирать не президента страны, а мужа, главу семьи. «Ну что, быстренько забежим в Dior?» – спросила меня Изабель после кофе. Никакой послеобеденный французский социализм с хрестоматийными тюрбо и бордо не способен отменить сезонного платья. Не только во Франции, но и в России.