Алекс Дубас не находит истины даже в вине
В торговом центре закрыли на ремонт мужской туалет, а женский временно сделали общим. Дверь была не заперта изнутри, я смело вошел и увидел следующую картину: на унитазе... Нет, я хочу, чтобы вы прочувствовали, пропустили через себя эту историю, поэтому буду писать не от первого лица. Итак, вы мужчина, и вы заходите в туалет. Дверь на тугой пружине громко захлопывается. И вы видите шестилетнюю девочку с бантиками, которая практически провалилась в унитаз. Ее ноги торчат из фаянсового корытца фирмы «Виллерой энд Бош», она, пыхтя, цепляется рукой за крепление с рулоном бумаги, стараясь выкарабкаться. Бантики на ее макушке колышутся, как маленькие антенны.
Рядом, у умывальника, стоит ее подружка-ровесница и умывает руки, как Понтий Пилат. Рука девочки с бантиками срывается и тащит за собой ленту бумаги. Вы, желая помочь, делаете инстинктивный шаг в ее сторону и наклоняетесь над ней, стараясь помочь.
Девочка начинает кричать. Очень громко. Ее подружка, то ли поддавшись панике, то ли из солидарности тоже подает голос. И тут вы произносите фразу, которая в своей очевидности и простоте несет много смыслов, особенно в газетных заметках про педофилов. Фраза такая: «Девочки, не бойтесь!»
Девочки еще больше увеличивают громкость воплей. Вы с ужасом представляете, что вот прямо сейчас кто-то зайдет в туалет. Что подумает этот человек, заставший взрослого дядю и двух ревущих детей? Вы мигом выбегаете из уборной.
Уже в супермаркете вы переводите дух и думаете о нелепости ситуации. Ведь у вас в мыслях не было ничего скверного, даже напротив – вы искренне хотели помочь... Ваши размышления прерывает появление подружек. Они идут прямо на вас, пока еще не замечая, потому что отвлеклись на выложенные на стеллаже фигурки «Лего». Конечно, ведь вы в игрушечном отделе! Вы зачем-то суетитесь, как королева красоты перед источающим либидо жюри, и ретируетесь от греха подальше, попутно проклиная себя за трусость: ни в чем не виноватый взрослый человек сбегает от детей. И вот оно, спасительное решение! Вы выбираете единственно верный курс – в винный отдел.
Здесь никого, кроме огромных размеров мужика, задумчиво рассматривающего этикетки бутылок. Надбровная арка на его лбу – как у некоторых приматов, а морщинистый лоб наводит на мысли о кузнечных мехах. Находясь среди полок с алкоголем, словно среди старых приятелей, вы немного успокаиваетесь, но тут из-за угла опять возникают эти злосчастные девочки. Они решительно направляются прямиком к громадному мужчине: «Папа, папа!» Тот нехотя отрывается от изучения вина и спрашивает их: «Ну как? Все в порядке?»
Прежде чем прозвучит их ответ, вы успеваете прожить крайне неприятный момент. Вы очень отчетливо представляете себе судебное заседание.
Вот что-то осуждающее говорят общественные представители. Вот седой судья с презрением смотрит на вас сквозь старомодные очки. Вот друзья на скамейке в первом ряду подбадривающе кивают вам, но в их глазах вы все же видите сомнение: «А вдруг?»
Вы видите свою ссутулившуюся фигурку со стороны. Слышите предательски срывающийся голос, когда пытаетесь все объяснить. Вы понимаете, что слова, которые произносите, звучат как оправдание. И ваша интеллигентская улыбка медленно растворяется, как шипучая таблетка в стакане теплой воды. Руки безвольно опускаются. И что бы ни произошло дальше – на вас будет общественное клеймо. И кто-нибудь, вспоминая вас, теперь обязательно припомнит: «Нет, человек он, конечно, вроде приличный, но в тихом омуте, знаете ли...»