Алекс Дубас о так и не сделанных фотографиях

В жизни часто бывают моменты, которые очень хотелось бы запечатлеть, только камера, увы, не всегда под рукой. Фотоальбом – сотни файлов в наших компьютерах – вряд ли сможет рассказать историю человека.

В жизни часто бывают моменты, которые очень хотелось бы запечатлеть, только камера, увы, не всегда под рукой. Фотоальбом – сотни файлов в наших компьютерах – вряд ли сможет рассказать историю человека. А вот день, когда он потерял веру в себя или, наоборот, влюбился, остается только в памяти. Еженедельно на этой странице Grazia я буду делиться с вами своими несделанными
фотографиями. Итак, смотрим!

Вчера на Тверской я наблюдал парочку, которую мне хотелось фотографировать бесконечно. Парень лет восемнадцати, похоже, из гастарбайтеров. Во всяком случае выглядит он именно так,
как большинство ребят, которые благоустраивают улицы и жилища москвичей: потертые джинсы, видавшие виды кроссовки, турецкая кожаная куртка и шапка-петушок. Хотя, вполне возможно, никакой
он не рабочий, а вовсе даже и студент – не суть.

Выгуливал молодой человек приехавшего к нему папу – показывал Москву. Родитель был в национальном костюме – и, судя по всему, другого на замену у него просто нет. Это породистый мужчина лет шестидесяти, с прямой спиной и избитым степными ветрами лицом. Его наряд вовсе не парадный, просто в нем он ходит у себя на родине. Кожаные сапоги с загнутыми носами, замшевые брюки, распашная нательная рубаха до колен, поверх нее – халат, а уже на нем – ладно скроенный камзол. На голове – конусообразная шапка с меховой опушкой.

Было видно, что сын немного стесняется папы. Он-то, уже поживший в Москве, понимал, что они выделяются на общем фоне спешащих прохожих. Я шпионил за парочкой два квартала. Они то
и дело задирали головы и смотрели на барельефы, читали таблички на домах, фотографировались на пленочную мыльницу, проверяя сколько осталось кадров.

Сын все это время что-то рассказывал, а папа одобрительно или хмуро кивал ему в ответ. Прогуливались они совершенно не в темпоритме встречных прохожих. Большой и уверенный «ледокол» – папа – и «суденышко сопровождения» – сын.

Как волны, потоки пешеходов расступались перед ними –некоторые, правда, оборачивались, чтобы еще раз посмотреть на колоритного гостя столицы. А они шли себе и шли. Было очень трогательно.

Парню уже не суждено вложить ладонь в отцовскую. Точнее, неловко как-то: ведь его собственная – уже рука взрослого трудового человека. Но папа всегда останется папой. И его так важно любить и оберегать... как это делал юный узбек.

При виде милицейского патруля возле Камергерского переулка сын взял отца под руку и провел его стороной, в обход. На всякий случай. Чтобы не беспокоить и не ставить его в унизительное положение – если вдруг.