Алекс Дубас предъявляет вещественные доказательства
В квартире или доме почти каждого из нас наверняка найдется вещь, о которой мы можем рассказать интересную историю. Например, стоит на полке предмет, который когда-то принадлежал какому-то известному человеку. Как он к вам попал: достался по наследству? Купили на блошином рынке в Берлине?
Так или иначе, он точно добрался до вас каким-то увлекательным способом.
Например, у меня в комоде хранится монокль Фрейда. Венский антиквар очень убедительно мне рассказывал, что в студенческие годы тогда еще не знаменитый основоположник психоанализа носил оптический прибор в левом глазу.
Не знаю, то ли шнапса в тот вечер было много (ну того самого, знаменитого рейнского с кислинкой), то ли торговец обладает даром гипноза, но я все-таки купил вещицу и теперь при случае показываю ее друзьям. Недавно один из них, особенно пытливый, тут же попросил гугл показать изображения Фрейда. Вот зачем? Ни на одной доктор Зигмунд не запечатлен с моноклем. Лишь на старости лет Фрейд начал позировать в пенсне. Но это не разрушает закравшихся сомнений, что старьевщик меня обманул, хотя я все равно продолжаю верить, что трофей мой имеет историческую ценность.
У моего друга Михаила Козырева (он когда-то составлял саундтрек к фильму «Брат 2») хранится пугач, который выстругивал Данила Багров где-то в заброшенном доме с красивым видом на Чикаго. Достался Мише кинореквизит по знакомству. И его происхождение, в отличие от монокля, проверить очень легко. Пугач – предмет моей зависти. И потому я, когда о нем заходит речь, мстительно говорю Мише: «Но смотри, чтобы у тебя не получилось по Чехову: если в первом акте на стене висит ружье, то во втором оно непременно выстрелит».
Мне рассказывали о человеке, который работает дантистом. Не простым. Он – высокопоставленный стоматолог. Кремлевский. Потомственный: и его мама, и дедушка трудились в поликлинике, обслуживающей высших лиц нашей страны. Иногда, впрочем, они делали это на дому. Так вот, этот человек по большому секрету показывал другу друга пузырек с зубом Медведева. Дмитрия Анатольевича. Это был зуб мудрости, что многое объясняет.
Так что я говорю не о религиозных, культовых предметах вроде волоса пророка Мухаммада или дощечки Гроба Господня – такие артефакты в кваритире не хранят. Я тем более не говорю о вещах, которые, приложив определенные усилия, может добыть каждый: половой идентификатор моржа, кусочек метеорита, «ловец снов», смастеренный боливийскими индейцами. Речь идет о не совсем обычных и банальных трофеях.
В разных коллекциях, в разных домах я встречал артефакты разной исторической и художественной ценности, но для их обладателей они явно что-то значат: перчатку актрисы немого кино Веры Холодной. Старую печатную машинку «ундервуд» Исаака Бабеля. Окурок сигареты Земфиры. Куфию, она же «арафатка», собственно Ясира Арафата. Иллюминатор сверхзвукового Ту-144. Футбольный мяч, который целовал после победы в Лиге чемпионов нападающий Лионель Месси... Мне нравится держать эти вещи в руках. Они помогают задавать себе правильные вопросы. Переадресую их вам.
А что такого особенного хранится в вашем доме? Какая реликвия? И еще: а что останется именно после вас? Будет ли это представлять хоть какую-то нематериальную ценность для ваших детей и внуков? Ведь не фотографии же? Это у наших родителей, бабушек и дедушек были альбомы с уже поблекшими цветными и по-прежнему четкими черно-белыми фотографиями. Но у нас же нету таких. У нас есть два (или уже три!) жестких диска с терабайтами снимков. И кто, скажите на милость, будет разбираться в этих папках с названиями «ДР 29», «ДР 30», «Суздаль-зима», «Париж-2009», «Шашлыки у Катанянов»?..
Я пишу эти строки, а о мою ногу трется беспородный черный пес по имени Эдди Мерфи. Друзья уехали в отпуск и отдали мне его на неделю. Он – пра-пра-пра – и еще сколько-то «пра» – внук собаки-космонавта Стрелки. Только ему это неважно. Он очень хочет сосиску.