Алекс Дубас пробует себя в роли светского репортера

На светских мероприятиях делается огромное количество снимков. Фотографы строчат затворами, как пулеметчики, норовя снять знаменитостей в новом, непривычном ракурсе. Однако все кадры получаются одинаковыми – на фоне баннера с логотипами и улыбками, искренними и фальшивыми. Кстати, знаете, как отличить первые от вторых? Нижний ряд зубов. Если он виден на фотографии – улыбка натянута, сымитирована. Есть только одно исключение – Верник. Но здесь вопросы к геометрии черепа.

Я недавно побывал на собрании одного элитного клуба и тоже сделал две «фотографии». Спешу ими поделиться. Итак, вокруг свечи и подтянутые официанты. На сцене поют латвийские юноши и танцуют французские девушки. Ведущий готовит всех к аукциону и шутит про Крым. Тунец и лосось, мастерски запиханные поваром в водочные рюмки, конкурируют за гостей: кто же их скорее съест? Воздушные макарони тают на языке. Но главное блюдо вечера – икра. Черная. Очень много икры. Ну очень много. Двадцать килограммов. Устроители сегодня щедры и явно хотят произвести впечатление. Намекают, что икра – настоящая, контрабандная, каспийская.

Официанты торжественно, под музыку, выносят ее на серебряных подносах со льдом, вызывая всеобщий ажиотаж.

Но, чу! Я слышу за спиной разговор двух женщин. Одна дама в вечернем платье, украшенная бриллиантами (явно не смоленскими), обращается к своей собеседнице (скромный костюм игрока конного поло: хромовые сапоги, белые брюки в обтяжку и красный гусарский жакет):
– А я вот не буду есть икру. Знаешь, ЮНЕСКО подсчитала, что если человечество прекратит употреблять черную икру, то в течение шести лет баланс осетровых восстановится! Вот. Я уже год держусь...

Эта речь настолько меня проняла, что я повнимательнее присмотрелся к самоотверженной женщине. Надо же, какая выдержка, какая сила воли! Какое мужество спряталось в маленькой хрупкой фигурке в платье! Какое храброе сердце бьется под декольте! С иронией, конечно, но тем не менее на полном серьезе я думаю, что дама символизирует сейчас истину: начни менять мир с себя. И ничего стыдного в этом нет. Тем временем ее подруга, жокей, отвечает той же монетой:
– А я вот недавно избавилась от всех мягких игрушек из ценного меха. Все подчистую собрала и отнесла в детский дом. Представляешь? Его бывшая покупала для Анечки медвежат, сделанных из норки и шиншиллы! Ну не бред ли? Делать одних животных из шкур других!

Я мысленно согласился с абсурдом производства таких игрушек, правда, мне была не совсем понятна мысль: почему этих мохнатых монстриков надо было отдавать именно в детский дом? Такое ощущение, что некоторые принимают такие заведения за сточную канаву: выбрасывать – жалко, а здесь всему обрадуются. Но от этой мысли меня отвлек еще один диалог. Его вели два джентльмена, которые, дружно наплевав на ЮНЕСКО, наслаждались икрой:
– И, короче, она находит у меня в кармане записку. Прикинь? А там написано: «Спасибо за вчера. Это было замечательно! Викочка».
– Ну ты, блин, и попал! И что было дальше?
– Ну что-что? Истерика. Слезы. Крики. Допросы: «Как ты мог? Негодяй! Кто такая Викочка, твою мать!?!?!»
– А ты что?
– А я так завис на секунду, а потом и говорю: да это же мой коллега, ВикОчка Евгений Павлович. Да. Он благодарил меня за подготовку проекта...

Здесь автору, по идее, нужно заканчивать репортаж и выводить мораль, но я этого делать не буду. Потому что занимаюсь «несделанными фотографиями», а фотографии – это то, что нужно смотреть без объяснений.