Бен Аффлек: «Если бы я не стал актером, был бы преступником»

Ваш герой – одновременно и гений математики, и суперсолдат. Какая черта его характера привлекла вас больше всего?

Сначала я просто увлекся историей, не похожей ни на одну, которую раньше читал. В ней совершенно уникальный главный персонаж — благодаря ему все в фильме кажется свежим и неизбитым. Кроме того, мне понравилось переплетение нескольких жанров: здесь и исследование человеческой личности,
и остросюжетность.

Вы потрясающе сыграли в фильме. Как вам это удалось?

Даже не знаю. Думаю, мне всего лишь повезло. Сейчас кино переживает весьма неплохое время, происходит много интересного. Но нужно работать с хорошими людьми, чтобы улыбнулась удача.

И снова у вас роль одинокого человека. Такие люди вам близки и понятны?

Если говорить о моем персонаже Крисе, то у него есть причины быть отшельником. Во-первых, он страдает аутизмом — у него синдром Аспергера. Во-вторых, отец культивировал в нем агрессивность и тренировал для того, чтобы он мог дать отпор любому. Неудивительно, что он держится в стороне от людей. Но интересно не это, а его желание восстановить общение с окружающими, найти подход к ним.

Началу съемок предшествовала тщательная подготовка?

Мы с Гэвином (Гэвин О’Коннор, режиссер ленты. – Примеч. Grazia) встречались с большим количеством людей, страдающих аутизмом. Ходили в исследовательские институты, которые занимаются проблемой. У нас было много вопросов к ученым, врачам и их пациентам.

На сцены из детства Криса Вульфа было очень тяжело смотреть.

Люди совсем недавно узнали об этом нарушении психики — несмотря на то, что заговорили о нем еще
в 1938 году. Однако диагноз начали ставить только в 80-х. Таким образом, отец Криса не имел никакого понятия о том, как ему следует вести себя с сыном, он мог полагаться только на жизненный опыт. Старался приготовить отпрыска к существованию в мире, который, как ему казалось, будет особенно беспощаден к такому ребенку. Надеюсь, зрители поймут: все поступки отца были мотивированы любовью — просто он пропускал ее через дурную систему ценностей.

Вы сказали, что ваш герой не похож на других. Как вам кажется, быть «не таким» стало модно?

Думаю, на глобальном уровне мы начинаем осознавать: наша сила заключается в уникальности. И ценить ее — означает лучше относиться к самому себе.

Что вы думаете о своей жизни?

Последние десять лет оказались для меня хорошим периодом, в течение которого я получал колоссальное удовольствие. Я очень доволен карьерой, но время от времени хочется чего-то другого. И «Расплата» пришла ко мне весьма своевременно.

Интересуют ли вас сторонние мнения о вас как об актере?

Важно просто не думать об отзывах зрителей и их реакции на твою игру. Я просто не позволяю себе халтурить и не делаю поблажек.

Вы признавались, что вас привлекают криминальные миры. Чем?

Не знаю. Но если бы я не стал актером, то был бы преступником! Полагаю, в такой жизни изначально заложена драма, которой иногда не хватает и в кино, и в повседневности.

Собираются ли ваши дочери или сын пойти по стопам папы и мамы (речь о супруге Бена, актрисе Дженнифер Гарнер. – Примеч. Grazia)?

На самом деле родители редко становятся кумирами для детей, особенно в таком раннем возрасте. Моей старшей дочери десять лет, младшей — семь, а сыну всего четыре. Недавно я представил девочек Тейлор Свифт, которую они просто боготворят. Стояли как вкопанные и ничего не могли сказать, будто увидели пришельца с другой планеты. А вы говорите, родители!

Интервью: Viktoria Goncharova. Фото: Emily Berl