Бенедикт Камбербатч: о новом фильме и звездной болезни

GRAZIA: Что вам самому было известно об ученом до того, как вы прочли сценарий?
Б.К.: Лишь немного фактов. Но по мере того как вникал в его историю, мое негодование из-за того, как с ним обошлись, нарастало. Поразительно, что ни я, ни другие люди почти ничего не знают о человеке, который столько сделал за свою короткую жизнь, не имеют ни малейшего представления о его трагической судьбе.

GRAZIA: Что же с ним произошло?
Б.К.: Тьюринг был гомосексуалистом, и в 1952 году его осудили за связь с 19-летним юношей. Тогда в Великобритании это считалось преступлением. В тюрьму не посадили, но приговорили к «лечению» инъекциями эстрогена, иначе говоря, к химической кастрации. В 1954-м, за 16 дней до того как ему исполнилось бы 42 года, Алан совершил самоубийство, приняв большую дозу цианида. В общем, великого ученого уничтожили только потому, что он отличался от других.

GRAZIA: После Джулиана Ассанжа для вас это еще один реальный персонаж. Каково играть гения математики?
Б.К.: У меня самого в школе по алгебре была четверка... С трудом решал квадратные уравнения. Но я посвятил много времени – даже, наверное, слишком – тому, чтобы разобраться, над чем работал Тьюринг: я хотел понять его как изобретателя, иначе фильм не имел бы никакого смысла. Алан был глубоко чувствующим ребенком. Думаю, он недополучил любви: большую часть его детства родители мальчика находились за границей, на дипломатической службе в Индии. Он рос в изоляции, погруженным в себя, и сам создавал свой мир. Мать справедливо называла его белой вороной. Узнав все это, я подумал: «Какая человеческая история»..

GRAZIA: Вы сказали, что Тьюринг чувствовал себя одиноким в детстве. А вы?
Б.К.: Вовсе нет. Мои родители – оба актеры. Они баловали меня. Мне не приходилось бороться за любовь, внимание или самый лакомый кусок, как часто бывает в больших семьях. Они потратили все свои деньги на мое образование. Души в них не чаю и всегда с огромной радостью приезжаю в родной дом.

GRAZIA: Но при этом вы получали образование в школе-интернате?
Б.К.: Я был очень общительным, и, конечно, меня бы не отправили туда, не стремись я «вылететь из гнезда». Будучи студентом, по собственному желанию поехал в Индию учить маленьких тибетских монахов английскому. Тогда я заинтересовался буддизмом и, пожалуй, сегодня могу назвать себя почти буддистом.

GRAZIA: Как это отражается на вашей повседневной жизни?
Б.К.: Каждый день стараюсь найти немного времени для медитации. Сосредотачиваюсь на дыхании, на своих ощущениях от макушки до пальцев ног, вслушиваюсь в звуки извне и позволяю им исчезать. То же касается и мыслей. Это очень помогает мне быть в форме.

GRAZIA: Помните тот момент, когда захотели стать актером?
Б.К.: В детстве я посмотрел спектакль с участием моей мамы — фарс Рэя Куни, кажется, «Беги за своей женой». Яркие прожекторы, бумажные декорации номера отеля... Жар от сцены, радость зрителей, актеры, погруженные в мир из папиросной бумаги, поразили меня... Я будто заглянул за занавес и увидел, как делаются фокусы, и меня «зацепило».

GRAZIA: Вы стали популярны благодаря сериалу «Шерлок». Получили множество предложений о работе, а теперь и номинацию на «Оскар»... А сами чувствуете, как изменилась ваша жизнь?
Б.К.: : Людям кажется, что если ты популярен, то существуешь в коконе и всегда ходишь с охраной. Я – нет. Как и раньше, езжу на своем мотоцикле. Посещаю галереи, рестораны, музеи. Конечно, странное чувство – когда входишь в помещение, и тебя все узнают, а ты – никого. Это новая ситуация, к ней нужно привыкнуть. Иногда дается легко, иногда – не очень. Но я не убегаю домой. Не хочу жить, будучи отгороженным ото всех высоким забором.

Читайте полное интервью с Бенедиктом Камбербатчем в журнале Grazia!