Дарья Мороз: «К моей профессии дочка относится с иронией»

ДАРЬЯ МОРОЗ: Я играю сиделку, которая ухаживает за человеком с терминальной стадией рака. Этот персонаж – герой Олега Павловича. Он – знаменитый ювелир, который ждет, что к нему на юбилей придет королева Елизавета. Когда-то в далекой молодости он провел с ней несколько счастливых часов и пронес свою любовь через всю жизнь. А моя роль – практически Харон, который помогает пере- браться с одного берега реки на другой.

GRAZIA: Получается, на сцене вы олицетворяете смерть. Честно говоря, звучит жутковато...

Д.М.: Да, я действительно играю вестника смерти. Но я – актриса, мне надо изобразить что угодно, лишь бы это производило впечатление и было интересно и достоверно. Что же касается моей героини Кэти, она – медицинский работник и сталкивается со смертью каждый день. Для нее это что-то обыденное и привычное. Она не слишком эмоционально затрачивается на пациентов. Кэти отстранена и холодна, но другой вопрос в том, что, возможно, такие качества дают возможность оказывать поддержку людям. Девушка помогает принять смерть как данность, осознать, что она неизбежна и не надо бояться говорить о ней вслух. Вот он, персонаж, которого я условно называю Харон. Впрочем, Костя (режиссер спектакля и супруг актрисы Константин Богомолов. – Примеч. Grazia) такого же мнения.

GRAZIA: Сейчас театр дает вам больше простора для экспериментов, чем кино?

Д.М.: Да, я считаю, за последние годы театр сильно рванул вперед. И мы в одной из тех команд, которые его меняют. Знаете, я никогда не думала, что буду говорить: «Вот сейчас мы творим историю». Но на самом деле это так! Возможно, лет через 20 кто-то скажет: «Был такой спектакль у Богомолова...» А я отвечу: «Да, я в нем играла!» (Смеется.) Что касается кино, тут довольно сложная история. Наверное, я буду груба, но считаю, что за год выходит лишь пара стоящих картин. А где сниматься, по большому счету, не так важно. Сценарный уровень невысок. В свою очередь, для артиста главнее процесс, а результат зависит не от него, а от режиссера.

GRAZIA: Только что по Первому каналу прошел сериал «Долгий путь домой» с вами в главной роли. Как сложились отношения с проектом?

Д.М.: Это одна из тех ролей, которые я очень люблю! Есть персонажи, которые тебе симпатичны, и ты с ними легко живешь. И, конечно, немаловажно то, как мы снимали. Нам было весело и здорово. «Долгий путь домой» – сериал, где все совпало: и драматургический материал, и режиссер — Оля Доброва-Куликова — с ней мы были на одной волне, и продюсеры, которые хотели сделать что-то классное, а не просто показать кино по телику и заработать. Вся группа была влюблена в этот проект!

GRAZIA: Ваша героиня в сериале, Надя, кажется скорее антиподом вам настоящей. А что-то общее у вас с ней есть?

Д.М.: Общего у нас с ней мало, хотя присущие мне когда-то романтизм и максимализм полностью совпадают! Но у кого их не было? А еще – отчасти такая же покорность воле мужа.

GRAZIA: Неужели вас можно назвать покорной?

Д.М.: В каком-то смысле – да, у нас в семье патриархат! Я всегда отдаю себе отчет, что Костя умнее и мудрее, я скорее послушаю его, чем буду лезть на рожон. Другой вопрос – надеюсь, у меня более счастливая судьба. Да и Ко- стя совсем не похож на героя сериала Большакова.

GRAZIA: Вы начали сниматься в кино чуть ли не с пеленок. Вашей дочери Ане скоро пять лет. Она у вас в кадр еще не просится?

Д.М.: Она забавно к этому относится. Кстати, вот недавно она смотрела «Долгий путь домой», эпизод, где Надя поступала в Гнесинку и что-то исполняла. Аня отвернулась от телевизора, заткнула уши и сказала: «Мама, нет! Это ужасно! Ты что, петь не умеешь?» Костя начал смеяться и сказал, что мама играет именно такую девочку. Она знает, я – актриса, но относится к этому довольно иронично.

GRAZIA: А как вы в детстве воспринимали, что ваши родители принадлежат к «волшебному миру кино»?

Д.М.: Я осознавала, что мама – актриса, а папа – режиссер. Это было нормально, я не придавала большого значения.

GRAZIA:Вы могли представить себя вне этого мира?

Д.М.: Да, собиралась поступать в МГИМО на факультет международных отношений, но когда Георгий Данелия утвердил меня на роль в «Фортуне», поняла: надо на актерский. Родители не были рады, как и любые нормальные родители, которые знают, что это за профессия. Тем более за плечами у них уже значились 10 лет безработицы. Был же период, когда вообще ничего не снималось, он пришелся на их 30-40 лет, самые плодотворные годы. Страшно и грустно, что они столько времени потеряли из-за того, что творилось в стране.

GRAZIA: Кстати, недавно на Берлинском фестивале вы представляли фильм «Пионеры-герои» – о поколении, которое выросло в непростую эпоху перемен...

Д.М.: Это кино про поколение, родившееся в СССР и взрослевшее в момент перелома. Люди со смещенными приоритетами. В картине постоянно идет речь о подвиге: все в детстве мечтали его совершить, но когда выросли, оказалось, подвигам нет места. Тема в меня очень попала. Я росла в похожем ощущении, когда не было денег, а мама озвучивала «Богатые тоже плачут» месяцами. В какой-то момент, начав зарабатывать, я не могла остановиться и покупала шмотки. У меня есть психологический надлом отсутствия денег. Я от него уже никогда никуда не денусь. И во всем поколении есть какая-то неприкаянность. Здорово, что на эту тему наконец-то снимают кино.

GRAZIA: Какие у вас еще планы, кроме выпуска «Пионеров...»?

Д.М.: В апреле выйдет фильм «А зори здесь тихие», но у меня там небольшая роль. А летом в Театре наций – спектакль «Сказки Пушкина» Роберта Уилсона. И надо уже рожать второго ребенка, а то Аня взрослая, отрезанный ломоть. Пора!