Эдди Редмейн: «Наш с женой роман можно описывать в учебниках!»
GRAZIA:Сейчас на вас буквально свалилась известность и множество наград. Не боитесь, что славой и признанием вы обязаны исключительно самому Хокингу?
ЭДДИ РЕДМЕЙН: Хотел бы я просто ответить «да» или «нет», но не получится. Конечно, личность гения – сама по себе захватывающая. Человек, которому врачи давали от силы два года жизни, разменял восьмой десяток и продолжает восхищать мир открытиями. Но при этом я думаю, что заслужил и свою порцию славы: профессор Хокинг придирчиво отнесся к кастингу и лично одобрил мою кандидатуру, а после того как картина была закончена, лестно отозвался о моей работе.
GRAZIA: Что привлекло вас в истории? Биография Хокинга уже один раз была экранизирована, и главную роль в ней очень убедительно сыграл Бенедикт Камбербатч.
Э.Р.: Да, это был отличный байопик, и поэтому, получив сценарий, я сперва отнесся к нему довольно холодно, но чем больше вчитывался, тем яснее осознавал: никакая это не кинобиография, а самая настоящая лав-стори, случившаяся при трагических обстоятельствах. Поэтому я и играл не физика, в науке я мало что понимаю, а мужчину, которому болезнь жестоко разрушает судьбу.
GRAZIA: Повлияло ли на вас то, что во время подготовки к съемкам вы также планировали свадьбу с Ханной Бэгшоу?
Э.Р.: Конечно, повлияло. Я старался, чтобы мой персонаж относился к героине Фелисити Джонс так же, как я – к будущей супруге. Единственное, должен уточнить: Ханна вошла в мою жизнь давным-давно, мы стали встречаться, когда еще были школьниками. Наш с женой роман можно описывать в учебниках в разделе «Многолетние досвадебные отношения». (Смеется.)
GRAZIA: Получается, влюбившись в вас, она еще не знала, что судьба связывает ее с актером?
Э.Р.: Как же ей было не знать, когда я появился в ее в школе только потому, что нашу группу из Итона пригласили выступить на их сцене. Правда, в качестве моделей, но я ей потом быстро рассказал о своих жизненных планах.
GRAZIA: Тяга к сцене у вас семейная?
Э.Р.: Совсем нет, семья у нас как раз серьезная. Мой прадед сэр Ричард Редмейн был в свое время одним из самых известных британских инженеров, отец – успешный финансист. Он, кстати, советовал мне задуматься: мол, если уж так тянет в индустрию развлечений, то почему бы не стать продюсером? Актерам ведь удача улыбается одному из сотни, а у продюсеров вероятность успеха гораздо выше. Но когда я окончил курс истории в Кембридже, понял: никакая другая деятельность, кроме актерской, мне не по душе.
GRAZIA:Ваша родословная будто из палаты лордов...
Э.Р.: Кстати, я учился с принцем Уильямом в Итоне!
GRAZIA: Тем более! Школа для аристократов, Кембридж... Как же вас потянуло в такую легкомысленную профессию?
Э.Р.: Я не считаю ее легкомысленной. А потянуло, когда мне было двенадцать лет: я принял участие в массовке «Оливера», которого ставил сам Сэм Мендес. Правда, с режиссером не общался – нас было 800 человек, но работа и то, что можно было совершенно официально срываться с уроков, мне понравились и заронили зерно будущего решения в неокрепшую душу. Где оно и проросло.
GRAZIA: А как вы отреагировали, когда вам впервые предложили поработать моделью?
Э.Р.: Актер и модель – очень близкие профессии, не зря же столько актеров успешны в рекламе. И у меня все прошло очень легко. Я в то время играл Ричарда II в пьесе Шекспира, зарабатывая 350 фунтов в неделю. Конечно, не алмазные горы, но жить можно. Гораздо больше безденежья меня угнетало то, что один критик написал, будто эмоционально я подхожу для роли короля, а технически – не очень. Моя голова была занята тем, как улучшить технику, поэтому, когда Burberry предложили контракт, я не особо терзался сомнениями. Тем более что считал и продолжаю считать их главного дизайнера Кристофера Бейли удивительно талантливым человеком, который вознес бренд до небес. Вот я и ринулся в смежную сферу без лишних страданий, но теперь чувствую: напряжение, усиливающееся в каждой из индустрий, заставит меня сделать выбор.
Читайте полное интервью с Эдди Редмейном в журнале Grazia!