Федор Бондарчук:"Кого должны волновать чужие проблемы?»

Накануне премьеры второй части «Обитаемого острова» (в прокате с 23 апреля) Федор Бондарчук рассказал GRAZIA, почему старается избегать светских мероприятий и редко видится с женой.
GRAZIA: Вам не хотелось после выхода первой части картины сбежать на необитаемый остров?
Федор Бондарчук: Хотелось! Такой реакции на фильм я не ожидал.В хорошем смысле не ожидал. Столь бурные обсуждения до этого вызывал разве что «Груз 200» Алексея Балабанова. Наш фильм просто взор­вал аудиторию. И если на «9 роту» было где-то процентов восемьдесят положительных отзывов и двадцать негативных, то «Обитаемый остров» четко разделил аудиторию. Одна половина засыпала меня лестными эпитетами: говорили, что «возможно, это главный фильм ХХI века», и я краснел от неловкости. А другая половина возмущалась, какое чудовищное кино снял Бондарчук.
GRAZIA: Вы не были готовы к подобным разговорам?
Ф.Б.: Я человек битый, но просто после одиннадцати месяцев съемок мы сразу же приступили к монтажу– колоссальное напряжение, тяжелейший график. У меня началась бессонница, ходил как сомнамбула, монтировал ночью.
Но как только прошел прокат первой части картины, который показал фантастические результаты– 700 млн рублей, и началось озвучивание второй, я успокоился. И сейчас уже могу сказать, что «Обитаемый остров» меня отпустил.
GRAZIA: Роман братьев Стругацких беспощаден к властным структурам, а вы из семьи, которая всегда была лояльна по отношению к ним. И вдруг в вашем фильме говорят о том, что выродки правят миром. Откуда такая оппозиция?
Ф.Б.: Я человек государственный, поддерживаю партию «Единая Россия», президента Дмитрия Анатольевича Медведева, не говоря уже о Владимире Владимировиче Путине, при котором наш кинематограф начал развиваться. Но тем не менее я один из немногих, кто может критиковать власть. Например, за то, что у нас уже не те газеты, которые были при Борисе Николаевиче Ельцине. Но с другой стороны, есть Интернет, который не подвержен цензуре. Я могу обратить внимание на опасность свалиться в тоталитарный режим. В этом нет ничего крамольного. Нет разрушения, есть созидание.
GRAZIA: А помните свой первый бунтарский поступок? Например, конфликт с учителями из-за успеваемости или спор с родителями из-за позднего возвращения домой?
Ф.Б.: С родителями не спорил, я позд­ний ребенок и старался беречь их. Жил двойной жизнью. Делал куклу из подушек, накрывал одеялом так, что можно было подумать, будто бы я сплю, а сам тихо открывал дверь и уходил. Конечно, однажды меня застукали– получил пощечину от мамы. Она не раз пыталась вывести меня на чистую воду, спрашивала: «Где был?» И услышав в ответ: «На занятиях»,– извлекала доказательства моего вранья: две пробки от порт­вейна, одну от водки и 16 пустых бутылок из-под пива. А я просто забыл вынести мусорное ведро на даче, которая была приведена в идеальное состояние после посиделок с друзьями. Родители ничего не должны были узнать. Проникли мы туда через форточку, но я не уничтожил улики.
GRAZIA: Перед вашим кабинетом на стене мемориальная доска: «Здесь работал Сергей Федорович Бондарчук».
Ф.Б.: Он действительно работал в этом кабинете. В углу стоял огромный сталинских времен кожаный диван, пробитый пуговицами, я на нем спал в детстве. А когда окончил ВГИК, отец отдал мне кабинет. Потом директор «Мосфильма» Карен Георгиевич Шахназаров позволил нам (студии Федора Бондарчука и Дмитрия Рудовского Art Pictures.– Примеч. Grazia) остаться здесь, мы взяли в аренду соседнюю комнату, потом еще несколько.
GRAZIA: У вас два прозвища среди друзей: ФСБ (Федор Сергеевич Бондарчук) и Бондарь. Вам какое больше нравится?
Ф.Б.: Второе, наверное, тем более что и моего сына друзья Бондарем называют.
GRAZIA: Он дружит с Иваном Янковским, сыном ваших друзей. Вы по наследству теплые чувства передали?
Ф.Б.: Они как-то сами друг друга нашли. Редко бывает, когда дети дружат так же, как родители. Но на дне рождения сына я увидел и Ванечку Янковского, и Никиту Табакова, и других детей моих друзей, с которыми прошло мое детство. И обалдел– это же мы двадцать лет назад! Я обожаю Ваню Янковского. Его мама Оксана Фандера пока запрещает ему сниматься, он сыграл только у Романа Прыгунова в триллере «Индиго», но, считаю, пройдет года три-четыре, и Иван будет лицом поколения. Он очень серьезный, одаренный молодой человек. У него ярко выраженная индивидуальность, что отличает больших актеров. Я рад его дружбе с моим сыном. Сережа пока не выбрал дело, которому посвятит себя, как-то обмолвился об актер­ской профессии и тут же протрубил об этом Ваньке, а тот позвонил мне: «Федор, что скажешь?» Ответил: «Ну, помоги другу, поддержи». Потом эта идея куда-то исчезла. Сережа пока ищет себя. Мы стараемся не давить. Я тоже не сразу понял, чем хочу заниматься.
GRAZIA: Вы редко бываете на вечеринках, светских тусовках. Устали от внимания?
Ф.Б.: Мне надоели светские меро­приятия, необходимость постоянно хорошо выглядеть. Я могу ходить понурый, не улыбаться, потому что в данный момент ничего, кроме фильма и проблем, связанных с ним, меня не волнует. Меня терзал «Обитаемый остров»: огромная ответственность перед продюсерами, инвесторами, съемочной группой, перед моим оператором и другом Максимом Осадчим, который столько сил и энергии вложил в этот фильм. А стоит один раз на публике появиться зеленого цвета, тут же напишут, что ты алкоголик и наркоман.
GRAZIA: Желтая пресса к вам сурова. Чего стоили одни заголовки статей вроде «Бондарчука бросила жена», «Сын Бондарчука избил Марата Сафина».
Ф.Б.: Ты не можешь расслабиться ни на секунду! Если не появился пару раз где-нибудь с женой, завтра прочтешь: «Бондарчук ушел от жены». Ну или она от него ушла. А Света работает с утра до вечера. Мы встречаемся утром за чашкой кофе, на выходных, если они случаются, и когда едем отдыхать. Но, собственно, кого должны волновать чужие проблемы? Ты обязан всегда быть в полном порядке. И это чудовищно сложно.
GRAZIA: У вас много друзей?
Ф.Б.: Нет.
GRAZIA: А вы на близких людей
можете накричать?
Ф.Б.: Могу. Если меня вывести из себя, это будет страшное зрелище. У меня на площадке люди падали в обморок, когда я орал. После таких всплесков прошу прощения.
GRAZIA: А кто-то из друзей признался вам, что фильм не понравился?
Ф.Б.: Дуня Смирнова сказала, что есть часть «Обитаемого острова», которая произвела на нее грандиозное впечатление, но она хотела бы, чтобы я снимал кино в другом направлении.
GRAZIA: Ходят слухи, что у вас есть предложение о работе в Америке.
Ф.Б.: Да. Есть бюджет, произведение, по которому предлагают снять фильм, знаменитая голливудская актриса на главную роль. Но решения я еще не принял, контракт не подписал. Также есть сценарий о Сталинградской битве– и это не госзаказ, как говорят многие. Все так же трещали про госзаказ на «9 роту». Вранье, мы сами искали деньги, брали кредиты. Сейчас их не дают. Сценарий получается феноменальный, но без помощи государст­ва картину не осилить. Пойду просить. Пока никто мне ничего не дал.
GRAZIA: Марлон Брандо однажды сказал, что кинозвезда– это человек, сидящий на сахарном троне под проливным дождем. Вам часто приходилось попадать под дождь?
Ф.Б.: Часто. Но у меня все только начинается. Три года назад в интервью говорил, что началась моя успешная, правильная жизнь– так вот она продолжается. И мне пока это не наскучило. Наслаждаюсь.