Гарри Бардин: «Я счастливый человек, потому что нахожусь на своем месте»

На создание полнометражного мультфильма «Гадкий утенок» у Гарри Бардина ушло шесть лет. GRAZIA поговорила с легендарным аниматором о сочувствии чужому горю, детских обидах и знаках судьбы.
GRAZIA: Гарри Яковлевич, ваши поклонники очень долго ждали «Гадкого утенка»...
Гарри Бардин: Я считаю его главным трудом своей жизни. После «Адажио» (мультфильм 2000 года – история человечества, рассказанная за 10  минут при помощи бумажных кукол и пронзительной музыки Альбинони. – Примеч. Grazia) мне захотелось снова снять кино о толерантности, о том, как «другие» существуют рядом с нами. Сделать так, чтобы зритель хотя бы на час оказался в шкуре инородца и понял, каково это. Тогда я и вспомнил о сказке Андерсена.
GRAZIA: В начале работы над мультфильмом вы разместили на сайте объявление о том, что проекту требуется  финансирование. Много получили  откликов?
Г.Б.: Это эпистолярное творчество ничем не завершилось. Я рассказывал сюжет фильма банкирам и олигархам, но без особого толку. Давали по мелочи – по пять или десять тысяч. В итоге я с большим
трудом набрал необходимую сумму. Горжусь тем, что мы завершили картину, но, с другой стороны,  огорчен, что у меня люди ходят без зарплаты.
GRAZIA: Вы решили рассказать эту историю под музыку Чайковского...
Г.Б.: Я подумал: раз гадкий утенок превращается в лебедя, значит, должно быть «Лебединое озеро». В итоге остановился на нем и «Щелкунчике». Мой друг, композитор Сергей Анашкин, сделал аранжировку выбранных тем. А  записать музыку я попросил Владимира Спивакова. Мы думали потратить на запись два дня, но Спиваков так завел оркестр, что управились за день. И получилось блистательно – это не моя работа, поэтому могу хвастаться. А  потом Спиваков захотел озвучить одного из персонажей...
GRAZIA: Вы позволили?
Г.Б.: Конечно! Он просил найти ему кого-то хорошего. Но у меня в фильме всего один положительный герой – гадкий утенок. И я предложил Спивакову озвучить плохого.
GRAZIA: Кого же?
Г.Б.: Петуха – папу гадкого утенка. Владимир Теодорович все сделал очень здорово. Когда работа была завершена, я показал ему готовый вариант. Он пришел в восторг и предложил открыть нашим фильмом новый сезон Дома музыки.
GRAZIA: У вас была премьера в Локарно?
Г.Б.: Да. Восемь тысяч человек собрались на площади, где показывали фильм. И тут пошел дождь. Но служащие  фестиваля сразу же начали раздавать дождевики, и никто не ушел – люди накрылись плащами и остались смотреть  кино.
GRAZIA: Ваши сказки всегда отражают действительность. Вы даже называли Горбачева соавтором мультфильма «Серый волк энд Красная Шапочка»...
Г.Б: Горбачева действительно можно считать соавтором «Серого волка...». Он  говорил про общеевропейский дом – так и возникла в мультфильме парижская бабушка, в гости к которой пошла по шпалам Красная Шапочка со  своим пирогом. Горбачевская эйфория вылилась на экран надеждой на скорые перемены. А потом наступило похмелье. И когда стало понятно, что ни 500, ни 700 дней не преобразят страну, появился другой проект – «Кот в сапогах». Это горький фильм. Его не взяли ни на один российский фестиваль, сочли русофобским. Наверное, критики были бы правы, если бы я  жил где-нибудь в Новой Зеландии. Но я  предпочитаю формулировку Чаадаева: нужно любить страну с открытыми глазами. И вот сейчас я наблюдаю, что происходит у нас. Люди,  которые защищали Белый дом в 91-м  году, пришли отметить это событие – а их не пустили... Мы  инвалиды перестройки.
GRAZIA: Звучит пессимистично. Как же вышло, что после мрачного «Кота в сапогах» вы придумали нежную сказку «Чуча» – историю дружбы мальчика и его необыкновенной няни?
Г.Б: Как сказал Евтушенко: «Я разный, я целе- и нецелесообразный». В 90-е я  вместе со всеми дежурно возмущался качеством «детского продукта», выдаваемого теликом. Но однажды подумал: «Если ты профессионал, покажи – как надо». И случилось то, что редко бывает в мультипликации: рождение образа. Чуча была удачей. Наши студийцы приросли к ней душой и уговорили меня продолжать историю. Тогда я решил: если первая «Чуча» была о любви, а вторая – о дружбе, то третья... Я  подумал про любовный треугольник. И появилась «разлучница»: заблудшая собачонка. Значит, тема ревности? Тут  как-то сама собой возникла высоченная планка – «Кармен-сюита». Когда  я на нее замахнулся, мне даже страшно стало. Я  попросил благословения Родиона Константиновича Щедрина, он дал согласие. На первый просмотр пришла Майя Михайловна Плисецкая. Я очень боялся ее суда, но она сказала: «Браво». А я ничего не мог ответить. Плисецкая – легенда моей и не только моей жизни, и такую оценку получить от нее было очень лестно.
GRAZIA: Ваши родители имели отношение к анимации?
Г.Б.: Нет. Папа – морской офицер. Мама сначала была бухгалтером, а потом стала домохозяйкой, воспитывала нас с сестрой.
GRAZIA: «Гадкий утенок» — автобиографическая история?
Г.Б.: Нет. У меня было счастливое детство. Мама меня обожала, и я ее, естественно, тоже. Все хорошее, что во мне есть, – от нее. Все плохое – от себя. Кстати, мой сын (Павел Бардин, режиссер сериала «Клуб» и фильма «Россия-88». – Примеч. Grazia) в финале «Гадкого утенка» заплакал и сказал, что это история про него. То же самое почувствовал его товарищ, с которым он смотрел мультфильм. Наверное, у каждого человека есть детские обиды, которые с возрастом не улетучиваются, а остаются в сердечной памяти. Если я  всколыхну их своим фильмом – это хорошо. И если глаза ребенка увлажнятся – это тоже хорошо. Значит, идет воспитание души. Ребенок должен уметь сочувствовать чужому горю, а не только плакать над собственными царапинами на коленке.
GRAZIA: А внук смотрит ваши фильмы?
Г.Б.: Он любит все, что делает дед. Когда остается у нас на ночь, требует, чтобы я  ему пел. Очень любит песню об отважном капитане.
GRAZIA: У вас во всех мультфильмах звучит замечательная музыка...
Г.Б.: Я музыку люблю больше мультипликации. В детстве даже мечтал дирижировать оркестром. Еще хотел быть актером, режиссером, скульптором – а  стал аниматором. Есть понятие судьбы: если человеку суждено что-то сделать, он это слышит и отзывается. Или, наоборот, не слышит и примерзает к стулу в каком-нибудь НИИ. Я счастливый человек, потому что нахожусь на своем месте.