Как вас понимать: почему русской душе тесно в рамках вежливых английских реплик

Наши соотечественники, например, прекрасно адаптируются в Англии, но многие жалуются на невозможность уместить бурю своих эмоций в чайной чашке английского языка. Обычно при этом упоминают small talk, с отвращением пожимая плечами.

Я тоже (после серии диких ляпов) изучила таки правила игры в социуме — где, что и как сказать в пределах small talk. Могу теперь почти дословно предсказать следующую фразу собеседника. К счастью. К сожалению. It depends.

К счастью, предсказуемость — это когда можно не бояться лавины нежданной грубости или, наоборот, панибратства в ответ на «здравствуйте». Это покой и защищенность.

К сожалению, предсказуемость — это ужасно скучно.

Вот, например, недавно мой Мартин пришел домой поддамши.

— Чейта? — начинаю я small talk.

— Пятница. Холодно, — отвечает М. И чуть-чуть подумав, — спасибо.

В чем красота «смол толка» — в нем в нескольких словах все, что надо, и обязательно немножко о погоде.

У моих родителей этот разговор занял бы остаток вечера плюс два выходных дня. Папка бы горланил песню «на пыльных обломках сгоревших ракет» и рвался к мужикам в гараж. Мама бы велела брату сыграть на пианино «Веселого крестьянина», чтобы проиллюстрировать глубину их с отцом мезальянса. В дачный сезон обычно кидались ведрами. А тут не успела фильм на паузу поставить — семейный кризис зародился, робко назрел и сам собой разрешился, деликатно пукнув в диванные подушки. И все благодаря small talk, thank you very much.

Иное дело — беседа на родном языке со своими соотечественниками. Тут ничего нельзя предсказать, как будто бросаешь в рот разноцветное драже и с замиранием ждешь, каким вкусом в этот раз обернется. Может и стрельнуть, и пощипать язык, но никогда это ни пресно, ни предсказуемо.

Знаете, сколько вариантов ответа на «с добрым утром» на базе отдыха 1-го января? Я лично насчитала 26 (половина участников опроса до завтрака не дошла). Ответы пестрели метафорами, междометиями, обращениями к спиритуализму, уголовному кодексу, медицинской диагностике и архетипам Юнга, была исполнена одна пантомима — и ни одного скучного «спасибо, вас так же»!

Попросила у явно страдающего всем организмом администратора супчик для ребенка, в ответ услышала, что младенчество и старость есмь суть надежные брега, где места нет ни замутненным злом лагунам памяти, шипам тревог; а жизнь сама лишь шаткий скорбный мост меж ними.

И это в лесу, в десятках километрах от цивилизации!

А позже питерский прохожий попросил разрешения закрыться мною от ветра, чтоб прикурить (что сделал очень бережно). Прикуривая, поведал, что не дело гулять по Питеру трезвым, ибо город этот бередит душу своим величием, и только поддамши с ним можно говорить если не на равных, то без обид и соперничества.

Правда, прекрасно? Все эти самоцветы я бережно храню в файле под названием «Сюрстрёмминг» (вообще-то это прекрасное слово — название шведского национального продукта, консервированной квашеной сельди, что немного обидно, но не отменяет его емкой красоты).

Наша страна всегда отличалась непредсказуемостью нравов и тем. Вот что писал французский посол в России во время Первой мировой войны Морис Палеолог:

«Там всегда не хватает координации и последовательности во всем. Связь между идеями и фактами весьма расплывчата, подсчеты приблизительны, а перспективы неясны. Русские видят реальность сквозь дымку мечтаний и совсем не владеют ощущениями времени и пространства».

Однажды я ехала в Самару в «газельке».
— Все ли на месте? — Протрубил шофер на старте, деликатно сморкнул и вытер об штаны. — А ты чего стоишь, болезный? Геморрой?
— Ж*а замерзла, — охотно ответил чистый ликом юноша, заложив книжку пальцем.
— Штаны с подогревом носить не пробовал ли? — И вновь водитель удивил и даже как-то тронул этим вот своим «ли», нисколько здесь не лишним, а вполне уместным и даже наводящим на мысли о томике Шиллера, брошенном под вишневом деревом.
— Пробовал. Потею.

Так они и беседовали всю дорогу, пока равнодушные пассажиры пытались продышать в окнах кружочек своего личного зимнего мира. Не оценили щемящей красоты диалога.

Надо хотя бы для того на время уехать из России, чтобы суметь поймать это счастье, эту красоту. Татьяна Толстая на вопрос о причине возвращения из Америки сказала как-то, что у нее в России с уборщицей в подъезде больше волнующих тем для обсуждения, чем с американскими коллегами по университету. Для кого-то это звучит парадоксом, но мозг-то с его тягой к вербально-визуальному когнитивному балансу не обманешь! Даже если «сюрстрёмминг» — самое подходящее ему название.

Автор: практикующий психолог Татьяна Винсент, живет и консультирует в Лондоне.