Леонид Бичевин: «У меня не тот характер, чтобы уехать из России!»
GRAZIA: Расскажите, как вы получили роль Марка Шагала.
ЛЕОНИД БИЧЕВИН: Как это очень часто бывает в нашей профессии, совершенно внезапно. Просто звонит агент и говорит: «Тебя зовут на кастинг к Митте». Что тут ответить? «Ого, здорово!» Конечно, это особенное ощущение, ведь предстояло сыграть настолько необычного человека, великого художника. Тут и определенная ответственность, и даже, если хотите, какой-то трепет перед подобным персонажем. Я был приятно удивлен: мне самому кажется, что я совсем не похож на него!
GRAZIA: Гримерам пришлось добавлять вам портретного сходства с героем?
Л.Б.: Да, делали специальный грим, пришлось даже носить накладной нос. Сначала было неудобно, казалось, что он отвалится или в самый ответственный момент кто-то по нему даст – и конструкция сломается. (Смеется.) Но потом быстро привыкаешь.
GRAZIA: Александр Митта – личность легендарная. Какие у вас остались впечатления от знакомства с ним?
Л.Б.: Конечно, немного нервничал, как и на всех пробах. Но он встретил меня совершенно по-домашнему. Студия находится в квартире, в доме, где он живет, но на другом этаже. Мы сидели за столом, пили чай, смотрели рисунки, читали текст, вникали в какие-то смыслы и интонации. Как будто я к старому приятелю пришел.
GRAZIA: А что насчет экзамена на знание искусства?
Л.Б.:Нет, никаких билетов я не тянул. Думаю, что для Митты это второстепенно.
GRAZIA:И как складываются ваши отношения с русским авангардом?
Л.Б.:Могу честно сказать: не очень! (Смеется.) Так и запишите.
GRAZIA:Каким образом вы готовились к столь непростой роли?
Л.Б.:Брать уроки, чтобы научиться писать маслом, я не побежал. Но в детстве довольно неплохо рисовал, решил вспомнить. Кроме того, смотрел альбомы,
читал биографию. Так что это был скорее интуитивный поиск.
GRAZIA:Что вас больше всего удивило в судьбе Шагала?
Л.Б.:То, что он был метущейся натурой. Очень неспокойной, тщеславной, вспыльчивой, хотя ему также были присущи мягкость и нежность. Думаю, что в Марке интересно сочетались черты родителей. Его отец был грубым работягой, который всю жизнь закатывал селедку в бочки. Он все время ходил в рыбьей чешуе, как монстр. А мама, напротив, была очень нежным тихим существом. Наверное, столь контрастное сочетание и нашло выход в его работах и стало причиной его метаний. Он уехал во Францию, вернулся в революционную Россию, но потом все же принял решение эмигрировать. В нем такие страсти бушевали практически до 100 лет! (Мастер прожил 97 лет. – Примеч. Grazia.)
GRAZIA:Вы сами – более спокойный человек?
Л.Б.:Я бы сказал, «жаркий лед», хотя это звучит очень пафосно и даже как-то по-дурацки. Вроде бы тихий, спокойный и отстраненный, но внутри все кипит, и я переживаю. Наверное, в этом мы с Шагалом похожи. Кстати, интересно, что, несмотря на все свои метания, он достаточно рано определился и с тем, что хочет стать художником, и со своим стилем в искусстве.
GRAZIA:Известно, что отец Шагала был против того, чтобы он уехал в Петербург учиться живописи. А как родители отнеслись к вашему выбору профессии?
Л.Б.:Папа умер, когда мне было 13 лет. Мама же сначала расстроилась, восприняла это по меньшей мере болезненно, если не как трагедию. Тогда я учился в сельскохозяйственном колледже, приезжаю домой и говорю: «Хочу быть артистом!» Я и не ждал, что она скажет: «Да, молодец, сынок, дерзай! Что от тебя ждать на следующий год?» Но потом уже поддержала.
GRAZIA:Наверное, сейчас гордится, когда смотрит фильмы с участием сына и понимает, что все было не зря?
Л.Б.:Я пока не могу сказать, стоило оно того или нет. Вы, конечно, можете написать: «Леонид – молодец, старается, снимается...» Мне будет очень
приятно, но сам я не спешу с выводами.
GRAZIA:Практически с самого начала карьеры вам повезло работать с очень талантливыми режиссерами. В частности, сниматься у Алексея Балабанова в «Грузе 200» и «Морфии». Каким он вам запомнился?
Л.Б.:Гениальным ребенком. В душе он оставался непосредственным человеком и очень любил людей. Когда встречаешь такой талант, как Леша, который, как ракета, тащит за собой весь процесс, сперва сложно, но потом начинаешь испытывать невероятное удовольствие. Это была и школа кино, и школа жизни. Все имело значение, даже если
ты не сразу это постигал.
GRAZIA:Правда ли, что Балабанов ругал вас за телепроекты?
Л.Б.:Было такое. Алексей, как ярый представитель авторского кино, журил меня, говорил что-то вроде: «Вот, видел тебя в очередном сериале. Эх, как ты мог!»
GRAZIA:Ко всему прочему мы вас заметили и в международном проекте голландца Йоса Стеллинга «Девушка и смерть». Сейчас многие русские актеры пробуют силы на Западе. Думаете, что наши артисты могут быть по-настоящему востребованы за рубежом?
Л.Б.:Мне кажется, что такая перспектива существует – и это ощущается. Все больше наших ребят приглашают. Данила Козловский недавно снялся в Голливуде. Ксения Раппопорт стала настоящей музой в Италии. Похоже, пространство кино за счет такого культурного обмена расширяется.
GRAZIA:Вернемся к вашему герою. В силу жизненных обстоятельств он уехал жить за границу. Вы примеряли эту ситуацию на себя, могли бы эмигрировать?
Л.Б.:Я как-то об этом думал и понял, что пропаду. Не смогу жить вдали от родных и друзей. К тому же там все начинают с нуля. Не знаю, какой характер нужно иметь, чтобы уехать в чужую страну, осваивать иной язык как родной и буквально становиться другим человеком. Я отлично понимаю, что, где бы я ни находился, останусь уроженцем города Климовска Московской области. С этими воспоминаниями я не хочу расставаться и сохраню им верность. Лучше я буду делать что-то хорошее здесь.
ФОТО: ВИКТОР ГОРБАЧЕВ. СТИЛЬ: ОЛЕСЯ НЕСТЕРОВА. МАКИЯЖ И ВОЛОСЫ: ГАЛИНА ПАНТЕЛЕЕВА@THE AGENT ДЛЯ ORIBE. АССИСТЕНТ ФОТОГРАФА: АЛЕКСАНДР ОГАНОВ. НА ЛЕОНИДЕ: ДЖИНСЫ, КУРТКА, РЕМЕНЬ – ВСЕ LEVI ’S; ФУТБОЛКА, YMC; БОТИНКИ, ALDEN