Мадонна: «Чем больше сомневаешься, тем увереннее надо выглядеть!»

GRAZIA: «МЫ. Верим в любовь» – ваша вторая режиссерская работа, которая во многом отличается от дебютной картины («Грязь и мудрость», 2008. – Примеч. Grazia). Почему вы выбрали этот сюжет?
МАДОННА: Когда я вышла замуж и переехала в Великобританию, то оказалась в новом, неизвестном мне мире. И, естественно, решила познакомиться с ним поближе – с его прошлым, культурой... Начала читать про королевскую семью, а когда добралась до биографии Эдуарда VIII, то была просто потрясена: мужчина ради любви отказался от столь высокого положения! По-моему, такой поступок достоин как минимум пера Шекспира! Конечно, я заинтересовалась этой историей – нашла книги про возлюбленную монарха Уоллис Симпсон. Оказалось, про нее написали много плохого и в выражениях не стеснялись: называли нацисткой, ведьмой, обвиняли в легком поведении... Тут хорошо видна тенденция, свойственная нашему обществу: когда оно не понимает женщину или считает слишком влиятельной, то вешает на нее ярлыки и начинает травить. Королева Елизавета – яркий тому пример: многие утверждают, что она была мужчиной. И доказательством считают силу личности и отсутствие детей!

GRAZIA: Вы сами сталкивались с таким отношением?
M.: Да, иногда – у меня тоже железный характер, я умею добиваться желаемого. Но люди часто воспринимают подобные качества превратно и начинают придумывать небылицы: им проще считать, что у человека, а точнее знаменитости, звездная болезнь, проблемы с алкоголем или наркотиками, еще какие-то... Ведь разобраться в причинах поведения гораздо сложнее.

GRAZIA: Считаете, это вас в чем-то роднит с Уоллис?
M.: Мне кажется, я по-своему похожа на обеих героинь. Симпсон – публичная фигура, которую многие не понимают. В ней есть воля, желание бороться, делиться опытом и мудростью. Что касается Уолли (в фильме есть вторая сюжетная линия, связанная с Уолли Уинтроп, современной девушкой, покоренной отношениями августейших особ. – Примеч. Grazia), мне, как и ей, история влюбленных представляется самой романтичной на свете. Впрочем, и эта сказка не оказалась идеальной.

GRAZIA: Девушкам вообще свойственно верить в появление прекрасного принца на белом коне...
M.: Потому что мы слышим о нем с детства! И, взрослея, продолжаем мечтать, что приедет рыцарь в сияющих доспехах, спасет от всех бед и его любовь сделает нас совершенными. Но рано или поздно обнаруживаешь, что такого счастливого конца не будет, и учишься радоваться жизни и себе, не тратя время на ожидание всяких выдуманных персонажей. Только тогда появляется партнер, с которым можно строить полноценные отношения. И не факт, что он примет вас такой, какая вы есть, – иногда надо искать компромиссы и идти на определенные жертвы.

GRAZIA: Как в вашем фильме?
M.: Именно. Я думаю, важно понимать: за любовь всегда приходится чем-то платить. Вот цена Эдуарда оказалась очень высока. Отрекаясь от трона, он вряд ли думал, что больше никогда не сможет вернуться в свою страну и служить ей. А ведь родина много значит для человека, даже если он этого и не осознает.

GRAZIA: Вы себя, кстати, кем считаете – американкой или итальянкой?
M.: Безусловно, я жительница США, но во мне много национальных черт: любовь к пасте, музыке, танцам и Марчелло Мастроянни. И конечно, южный темперамент! Например, я очень много жестикулирую, буквально «разговариваю» руками.

GRAZIA: Леди Гага не раз признавалась в страстной любви к вам. Можно ли сравнить это с отношением молодой Уолли к Уоллис Симпсон?
M.: Я воспринимаю свою современную героиню как очень одинокую и несчастную личность, которая отчаянно ищет поддержки. Ей нужны настоящие, глубокие чувства... Не знаю уж, насколько это относится к Леди Гаге. (Смеется.)

GRAZIA: Почему вы решили сделать охранника Евгения Колпакова, с которым у Уолли начинается роман, русским?
M.: Потому что я просто обожаю ваших соотечественников! Думаю, они действительно умеют любить. В большинстве западных фильмов их изображают карикатурно – как гангстеров или мил-лионеров, напрочь лишенных вкуса. Но все мои знакомые русские – замечательные мыслители или музыканты.

GRAZIA: Наверное, у вас остается мало времени на семью...
M.: Тут вы правы – я всегда скучаю по детям, когда работаю. Но ничего не поделаешь, не могу быть только матерью. Это не сделает меня счастливой.

GRAZIA: Все-таки большинство режиссеров – мужчины. Не сталкивались с мнением, что вам не место в этой профессии?
M.: Глупости! Пора, когда место девушек было на кухне, давно прошла! К тому же меня всегда восхищали и вдохновляли женщины, которые не уступали сильной половине человечества: Фрида Кало, Марта Грэм, Тина Модотти. Лично мне это занятие дает возможность рассказать свою историю и совмещает все, что я люблю: архитектуру, музыку, литературу, моду и танец.

GRAZIA: Оба ваших бывших мужа – Шон Пенн и Гай Ричи – режиссеры. Вы переняли от них какие-то тонкости, специфические особенности?
M.: Я очень внимательно наблюдала за их работой. Для Шона очень важны репетиции, он всегда старается максимально тщательно подготовиться к съемке. А Гай обращает внимание на визуальный ряд, часто рискует и импровизирует, не боится разрушать стереотипы. Лучший совет, который он мне дал: «Чем больше сомневаешься, тем увереннее надо выглядеть на съемке».

GRAZIA: Где вы черпаете вдохновение?
M.: Прежде всего в кино – я его просто обожаю! Вонг Кар Вай, Ален Рене, Микеланджело Антониони, Лукино Висконти, Ингмар Бергман. Истинные гении!

GRAZIA: Поделитесь планами – увидим ли мы в скором будущем третий фильм Мадонны?
M.: Время покажет. Конкретно в данный момент жизни я ничего не снимаю. Скорее, нахожусь в периоде накопления и выступаю только независимым консультантом для тех, кто нуждается в моей помощи.

GRAZIA: Люди часто обращаются к вам за советом?
M.: Да, но есть тонкая грань между искренними поклонниками и паразитами: первые действительно хотят чему-то научиться, а вторым надо просто поживиться энергией.

GRAZIA: Как сформулируете ваше основное стремление?
M.: Я хочу стать для всех людей матерью и заботиться о них.