О больших проблемах малых народностей
В городе Пекине живет красивая девушка по имени Ли. У нее есть прозвище «3000 долларов». Ли отлично говорит по-английски, неплохо знает французский и русский. А потому работает гидом и проводником для всевозможных (скорее бизнес-, чем туристических) делегаций в Китай.
Она сопровождала нас во время двухнедельного вояжа по ее родине. Срок – более чем достаточный для того, чтобы по-настоящему подружиться.
В один из вечеров в компании зашла речь о кличках и прозвищах. Тут-то девушка и призналась, что в семье ее зовут «Ли 3000 долларов». Алкоголь, знаете ли, расслабляет жителей Юго-Восточной Азии немного быстрее закаленных европейцев и россиян.
Причина такого странного имени оказалась следующей:
– Дело в том, что я четвертая дочка в семье. А это для Китая очень плохо. Большие налоги и другие трудности. Правительство борется с перенаселением. Но, к счастью, мой папа из тех, кого называют «национальным меньшинством». Он из небольшой народности, живущей в предгорье. И мне, как представителю «малых народов», предоставили льготы. Таким образом наша семья сэкономила 3000 долларов.
– А какова же численность этой народности-то, откуда отец? – спросил я, человек, приехавший из Латвии, страны, чья многонациональная община составляет миллион семьсот тысяч, плюс-минус.
– Нас осталось катастрофически мало, – с грустью ответила Ли. – Катастрофически. Всего-то восемь миллионов.
Малый народ, превосходящий население Финляндии, Новой Зеландии, Ирландии, Грузии и Армении. Равный по численности количеству жителей в Швейцарии, Австрии, Израиле и Таджикистане.
Ли курит китайскую сигарету и с грустью смотрит на то, как мы веселимся над ее словами.
– Ничего смешного здесь нет. Поймите вы, что я обречена теперь выйти замуж за человека из моего народа, хочу я того или нет. Таковы традиции и нашей семьи, и общины. А я вот не хочу. Кто знает: может быть, мой будущий парень сидит сейчас на лестнице Сорбонны и читает книжку? Может быть, у него светлые волосы и он прокладывает дорожку среди первого снега на велосипеде в свою мастерскую в Стокгольме? Может быть, он за углом, в обычной пекинской кофейне с чашкой капучино ждет именно меня? Почему я должна себя в чем-то ограничивать, когда мир так огромен, а жизнь – так коротка? Выучив языки, а с ними и другую культуру, и другие традиции, я заразилась вирусом свободы. А это очень пагубно для нас. Видите ли, мы, китайцы, по одиночке очень легко адаптируемся в чужой среде. Моментально учим язык и делаем хорошую карьеру. Но если мы приезжаем куда-то в большом количестве, то привозим с собой Китай. Посмотрите, что произошло с Гонконгом после того, как он опять стал нашим! Он превратился в гигантский Чайна-таун...
Окончив свой монолог, Ли задумалась на минуту, достала из пачки еще одну сигарету, а потом в ней снова проснулся гид-профессионал:
– Я знаю, что прилагательное «китайское» ни у кого не ассоциируется со словом «качество», но знайте: китайские сигареты на сегодняшний день – лучшие в мире. В них настоящий, отборный табак и никакой селитры и прочих химикатов. Когда-то Мао Цзэдун, наш великий кормчий, велел разработать свои сигареты, чтобы не покупать их у Америки, что в итоге и было сделано. Вы знаете, что количество курящих людей в Китае превосходит все население США?
