Шон Пенн: «С Шарлиз мы чувствуем мир одинаково»

18 июня в российский прокат выходит фильм «Ганмен» с Шоном Пенном в главной роли. Корреспондент Grazia Марина Штерн поговорила с актером о его новой работе и отношениях с Шарлиз Терон.
Шон Пенн
Шон Пенн
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

GRAZIA:В «Ганмене» вы выглядите как настоящий спецназовец. Сложно было привести себя в такую форму?
ШОН ПЕНН: Еще бы... Но никто не обещал, что будет легко. Вы даже представить себе не можете, сколько мучительных часов мне пришлось провести в тренажерном зале! (Смеется.)

GRAZIA: В картине много жестоких сцен. Без них никак было не обойтись?
Ш.П.: Да, но по-моему, проблема как раз в том, что люди не видят настоящего насилия. Американское общество обезболивают политкорректностью. В 60-е каждый день по телевизору демонстрировали ужасы войны во Вьетнаме. А в наше время вам не покажут реальной картинки, скажем, из Ирака. Я вырос на более жестких фильмах, чем делают сегодня. Только «Бонни и Клайд» чего стоят! Сейчас такого нет.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

GRAZIA: Правда в кино – важный критерий для вас?
Ш.П.:Мое мировоззрение таково: люди не всегда понимают, когда им лгут, но знают, когда говорят правду

GRAZIA: Над какими проектами вы в данный момент работаете?
Ш.П.: Снимаю «Последнее лицо» в качестве режиссера. Это будет картина о гуманитарном работнике в Африке. Главную роль исполнит Шарлиз Терон. Фильм жесткий, но ведь наш мир именно такой. Впрочем, в этой истории есть место и для красоты, и для высоких чувств. Знаете, мы долго говорили о кино с Джоном Кассаветисом, и он сказал: «Мне неинтересно ничего, кроме любви». Я с ним согласен. Любовь – это хаос. Я верю, что она может быть настоящей, с чем бы люди ее ни смешивали.

Шон Пенн
В новом фильме «Ганмен» Шон сыграл настоящего бойца-одиночку.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

GRAZIA: Каково работать на площадке со своей подругой?
Ш.П.: Терон – не только моя девушка, но и мечта любого режиссера. Мне с ней легко, потому что мы на одной волне. С Шарлиз мы чувствуем мир одинаково.

GRAZIA: Какие ошибки вы прежде совершали в личной жизни?
Ш.П.: Люди не придают внимания важности общих ценностей, которые уже есть на момент первой встречи. У меня были ситуации, когда я принимал чужую позицию на время романа, но потом все рушилось. И мои женщины, наверное, чувствовали то же. Зачастую я идеализировал отношения или девушку. И еще... Во время развода обычно обвиняют во всех смертных грехах партнера. Но на самом деле мы видим свои промахи в браке. Кем бы ни был человек и что бы он ни сделал, это так мало значит по сравнению с нашими собственными поступками. К счастью, я сейчас дружу со своими бывшими женами.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

GRAZIA: Пойдете к алтарю еще раз?
Ш.П.: Да, обязательно! Я уже был женат дважды, но знал не так много, как сегодня. Пусть простят меня Мадонна и Робин Райт – я буду считать брак не третьим, а первым. Да, мне уже 54 года. Но только сейчас, встретив Шарлиз, женщину, о которой хочу заботиться, я испытываю особенно сильное, глубокое и истинное чувство. Я счастлив быть в отношениях и делать все лучшее, на что способен.

GRAZIA: В настоящий момент вы много снимаетесь. Расскажите, что нужно, чтобы вы сами согласились на проект как актер?
Ш.П.: Я реагирую на сценарий, когда роль соответствует какому-то проявлению моей личности. В каждом из нас есть светлая и темная стороны. Гнев может быть проблемой, но в нем заключена невероятная сила. И мы сами можем решать, куда ее направить. Понимаете, в течение жизни меня мучили разные демоны. Гнев оказался сильнее других. Оправдания этому нет: в семье было много любви, мое детство можно назвать счастливым. Ни один психолог не нашел там никакой зацепки для последующих вспышек.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Шон Пенн
Компанию на съемках ему составили Хавьер Бардем и Идрис Эльба

GRAZIA: Со сверстниками ваши отношения тоже складывались благополучно?
Ш.П.: Не поверите, но я рос очень застенчивым. Меня приглашали на вечеринки, я приходил, но ни с кем не разговаривал. В школьные годы у меня было только одно свидание: оно закончилось поцелуем, а на следующий день я не знал, как себя вести. Так что второго не случилось.

GRAZIA: А кто был для вас героем в детстве?
Ш.П.: Мой отец. Шарлиз часто говорит, что в воспитании сына ее больше всего заботит, чтобы он вырос добрым. Это важнее, чем стать ученым, активистом или кем-то еще. Так вот, мой отец, успешный кинорежиссер Лео Пенн, был добрым человеком, что в Америке нелегко. Доброта – великая сила. Жаль, сам я недостаточно ее использовал.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

GRAZIA: Что для вас означает быть знаменитым?
Ш.П.: То же, что быть красавицей в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Риме. Все хотят тебя заполучить, свистят тебе вслед... Дело не в актерах, а в том, что люди сами себя не уважают. А я, как и вы, лишь одна из маленьких точек, которые видно из иллюминатора самолета. Я каждый день чувствую себя так, и меня это устраивает. Хуже всего – когда я вижу талантливых и уважаемых мною артистов в рекламе шампуня!

GRAZIA: У вас много друзей?
Ш.П.: Есть люди, которых я очень люблю, но мы больше не общаемся, потому что наши пути разошлись. Я бы сказал, мои друзья слишком далеко. Например, я в хороших отношениях с вашим соотечественником Михаилом Барышниковым. Он даже жил в моем доме в Малибу, когда ставил балет в Калифорнии. В какой-то момент меня осенило: он отказался от детства, чтобы научиться тому, что он делает. Искусство – это прежде всего дисциплина и преданность. И все серьезно. А сегодня искусство не требует серьезности. Человек получает роль в блокбастере просто потому, что у него смазливое лицо. Надеюсь, люди поймут, что это неправильно!