Светлана Ходченкова: «В Голливуде все четко знают свое место!»
GRAZIA: Света, что было самым интересным на съемках рекламного ролика?
СВЕТЛАНА ХОДЧЕНКОВА: Открыто выражать чувственность. Заблокировать все эмоции и оставить одну – наслаждение. В кино мне этого делать не приходилось. Даже постельную сцену сыграть проще, потому что там не одна «составляющая», а несколько – и нежность, и желание, и страсть, и любовь...
GRAZIA: В клипе показано раннее утро. Как вы себя ощущаете в это время суток?
С.Х.: Ужасно. Будь на то моя воля, вставала бы в 12: по биоритмам я типичная сова. Но меня никто не спрашивает: съемки всегда проходят рано. А еще часто бывает, что на утро режиссер ставит сцену, где надо кричать, плакать, ругаться, а у тебя голос сонный и мысли о мягкой подушке.
GRAZIA: И как раскачиваетесь?
С.Х.: Пью много кофе, ем шоколад – две мои страсти. Еще очень помогают ароматы. Например, на съемках фильма «Метро», где моя героиня – ранимая, чувственная женщина, я «настраивалась» сладковатыми запахами цветов. В моем доме всегда были свежие розы и пионы, и утром я первым делом с закрытыми глазами бежала к вазе и погружала лицо в букет. Когда снимали «Росомаху», я попросила духи у подруги – дерзкие, с ярко выраженной сексуальностью.
GRAZIA: Одна из важных составляющих нового аромата – ноты кашемира. Любите вещи из этого материала?
С.Х.: Очень, он настолько сексуален – как вторая кожа. Мне кажется, нет на свете мужчин, которые не заводились бы от прикосновения к кашемиру и к шелку.
GRAZIA: В ролике вы – муза художника. А в жизни позировать не приходилось?
С.Х.: Нет. На площадку действительно пригласили художника, и он на самом деле меня нарисовал: правда, не вживую, а с фотографии. А потом в кадре уже сняли руки актера. Тема живописи мне вообще близка: когда путешествую, часто наведываюсь в картинные галереи.
GRAZIA: И чьими полотнами любуетесь с особенным удовольствием?
С.Х.: Мне очень нравятся наши художники XVIII–XIX веков – Серов, Репин... Обожаю рассматривать портреты – угадывать, как жили эти люди, о чем думали.
GRAZIA:А в какой эпохе вам самой было бы интересно очутиться?
С.Х.: Я бы выбрала времена Марии-Антуанетты: меня впечатлил фильм с Кирстен Данст. Только захватила бы средства личной гигиены и косметику из наших дней.
Парфюмерная вода Sensuelle, Avon, лицом которого стала Светлана Ходченкова.
GRAZIA: У вас за плечами три зарубежных фильма. Чем отличаются съемки в Голливуде от нашего кинопроизводства?
С.Х.: Там процесс более высокотехничен. Например, у нас режиссеры часто пренебрегают раскадровками, а в Штатах они во всю стену, такой гигантский пазл. Еще в Голливуде все четко знают свое место. К тебе не может подойти художник по гриму и сказать: «Свет, я забыла пудру, давай ты один дубль так снимешься, а я пока покурю и, может, потом тебя накрашу». А вот четкого графика там, как и у нас, нет – и это меня удивило. Рабочий день может длиться 20 часов: снимают, пока не устанут. Иногда просидишь в гриме, а в кадр так и не попадешь. Тебе говорят: спасибо, до завтра.
GRAZIA: Кто из партнеров произвел на вас особое впечатление?
С.Х.: Том Харди, с которым я работала на съемках фильма «Шпион, выйди вон!». Раньше я думала, что американские актеры рубят с плеча, строят образ жирными мазками, а потом режиссер это все как-то нарезает. Нет! Том – очень тонкий актер с невероятным свойством меняться, причем по системе Станиславского – от внешнего к внутреннему. Вообще, в Голливуде наш Станиславский – бог и гений.
GRAZIA: Что вам ближе – импровизация или четкое следование сценарию?
С.Х.: Первое! В этом смысле мне было безумно интересно работать с Валерией Гай Германикой: в «Кратком курсе счастливой жизни» мы вообще не зубрили роли. Двигались как хотели и говорили те слова, которые, на наш взгляд, могла бы сказать героиня.
GRAZIA: Но у вас был и кардинально противоположный опыт – фильм «Благословите женщину». Говорят, Станислав Говорухин очень щепетильно относится к сценарию.
С.Х.: Чистая правда. На съемках с нас каждый вечер спрашивали «домашнее задание»: выученный наизусть кусочек роли на завтра. Но это мой кинодебют, сравнивать было не с чем. К тому же – Говорухин. А сейчас, когда меня заставляют зубрить, я, случается, сопротивляюсь.
GRAZIA: В вашей «биографии», кажется, есть все – от мистического триллера до документальной драмы. Откуда такое стремление к разнообразию?
С.Х.: Так интереснее. Когда мне предлагают один и тот же типаж, потому что я хорошо с ним справилась в предыдущем фильме, я часто отказываюсь. Мне нравится, когда роль соответствует моему внутреннему состоянию. В какой-то момент я грустила и плакала – и мне хотелось рыдать в кино. Потом все стало хорошо – и мне захотелось смеяться и сниматься в комедиях.
GRAZIA: Характер у вас переменчивый...
С.Х.: Да! Когда меня спрашивают: «Света, а какая вы в жизни?» – не знаю, что ответить. Я не произношу тосты – это моя личная фобия, не могу говорить на любительскую камеру в своей компании... Я не умею быть собой, меня этому не научили.
GRAZIA: Что вам нужно для обретения своего «я»?
С.Х.: Отправиться на Бали. Очень люблю ощущение сразу по прилете, когда голова начинает приятно кружиться от местных запахов и все мысли, привычки, планы куда-то улетучиваются. Ничего лишнего: только настоящая ты и океан.
GRAZIA: А фитнесом вы занимаетесь?
С.Х.: Хватает работы. Иногда мне кажется, что я не в кино снимаюсь, а зачеты по физкультуре сдаю. Когда делали «Василису Кожину», я практиковала марафонский бег по полям под Питером, а в «Метро» такие стометровки давала – будь здоров! Хотя раньше даже в период напряженной работы я могла с утра пойти на дорожку, потом поехать на площадку, а вечером еще и в бассейн успеть.
GRAZIA: Хотели похудеть?
С.Х.: Нет. Испытывала себя на прочность: качала силу воли. Пожалуй, единственное, что я о себе знаю наверняка, – с этим качеством у меня сейчас все в порядке.