Я рад, что мою жену уволили
«Я слышу, как жена в сердцах хлопает дверью, и понимаю: еще одно собеседование прошло неудачно. К тому моменту, как она входит в гостиную, стараясь сдержать слезы, я уже готов произнести слова, которые в последние месяцы повторяю чуть ли не каждый день: "Дорогая, не переживай. У тебя все обязательно получится, даже не сомневайся!" Я надеюсь, что кажусь ей достаточно расстроенным, хотя на самом деле чувствую только одно – облегчение.
В этом нелегко признаваться, но в глубине души я обрадовался, когда в мае Олю уволили. И продолжаю радоваться тому, что она до сих пор не смогла найти постоянное место и перебивается временными заработками, которые не идут ни в какое сравнение с ее прежней зарплатой. Скажу даже больше: это спасло наш брак. Впервые за многие годы я чувствую себя нужным и любимым. Считаете меня бессердечным эгоистом? Возможно, так оно и есть. Но, думаю, меня поймут многие мужчины, чьи «высокопоставленные» подруги и жены с понедельника по пятницу пропадают в офисе, а по выходным не отрываются от рабочего телефона.
Мы с Олей познакомились 10 лет назад, когда оба учились на журфаке МГУ. Она приехала из провинции и ужасно из-за этого комплексовала. Стеснялась даже пойти с однокурсниками в клуб: боялась строгого фейсконтроля. Многим она казалась серой мышкой, но мне ее неуверенность в себе только импонировала. Оля была маленькой потерянной девочкой, рядом с которой я чувствовал себя взрослым и сильным. А еще – богатым и щедрым: я жил с родителями, а она в общежитии, так что время от времени приходилось помогать ей деньгами. В ее мобильнике я значился под именем Мой герой.
После окончания университета ситуация начала меняться. Олю взяли на стажировку в крупную рекламную компанию. Она так и не избавилась от своей стеснительности, но клиентам, уставшим от московских «дьяволиц в Prada», это даже нравилось. В итоге ее дела быстро пошли в гору: одно повышение за другим и, наконец, апофеоз – собственный офис и машина с водителем... Естественно, чем выше Оля поднималась по карьерной лестнице, тем сложнее ей было расслабиться и забыть о делах. Она ни на секунду не расставалась с айфоном и даже дома за ужином без умолку трещала о своих новых проектах или пересказывала забавные, по ее мнению, истории о коллегах. А мне-то гораздо больше хотелось обсудить наши планы на выходные!
Я старался отмечать каждый Олин успех: покупал цветы и шампанское, приглашал ее в ресторан, писал комплиментарные посты в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации). В какой-то момент друзья начали надо мной подшучивать: мол, и что такая важная персона делает рядом с тобой? Я смеялся вместе с ними, но в глубине души страшно злился. Помню, как однажды Оля пришла домой в состоянии эйфории: ей удалось заполучить важного клиента, и ее босс разослал по всей компании мейл с поздравлениями. «Так приятно чувствовать, что тебя по-настоящему ценят», – сказала тогда Оля. Я с понимающим видом пробормотал что-то одобрительное, но на самом деле едва сдержался, чтобы не заорать: «А то, что я тебя ценю, уже не в счет?»
При этом причина моего раздражения крылась не в зависти: я не какой-то там неудачник – старший редактор в известной газете. Скорее дело было в другом: меня воспитала властная мать-одиночка, которая вечно пропадала на работе. И как результат, я всегда мечтал о покорной жене-домохозяйке, во всем зависящей от меня. Когда мы только познакомились, робкая провинциалка Оля идеально подходила под это описание. Кто же мог подумать, что за несколько лет ситуация кардинально изменится?
В какой-то момент я стал замечать, что мне приятно слышать о ее проблемах на работе. В тех редких случаях, когда она звонила мне днем, чтобы пожаловаться на мелкую неудачу, я предвкушал, как буду утешать ее дома. А еще я начал придумывать разные поводы, чтобы не ходить на Олины корпоративные мероприятия в качестве ее спутника. Если же найти отмазку не получалось, вечер обязательно заканчивался ссорой. Жена не могла понять, почему я веду себя так странно, а я не мог признаться, что в ее гламурном мире ощущаю себя так же, как она десять лет назад чувствовала себя в Москве – безнадежным провинциалом.
Тут было бы уместно сказать, что успех изменил Олю в худшую сторону – но этого не случилось. Она не стала заносчивой стервой и не пожертвовала нашими отношениями ради карьеры. И все же, когда после удачного дня она приходила домой с горящими глазами, я думал: «Даже после секса со мной ты не выглядишь такой счастливой». Я пытался поговорить о своих чувствах с приятелями, но все они твердили одно и то же: жена не клянчит у тебя деньги, вы купили большую квартиру в престижном районе – и ты еще жалуешься? И правда: как они могли понять мои проблемы, когда их жены и подруги ненавидели свою работу и мечтали поскорее уйти в декретный отпуск? Кстати, о детях: мы с Олей хотим стать родителями, но она говорит, что пока не готова, а я не хочу настаивать. А тут еще во время очередной беседы на эту тему она намекнула, что я мог бы сидеть с ребенком и работать из дома. Я понимал, что с финансовой точки зрения она права, но все равно не мог себе представить, как буду прогуливаться с коляской в компании нянек и мамаш и устраивать с ними сравнительный анализ детских присыпок (или о чем там они говорят?).
А потом в мае Оля позвонила мне и сказала, что ее уволили. Она была в шоке, но не сомневалась, что сможет быстро найти другую работу. Однако шли месяцы, лето сменилось осенью – и стало ясно, что быстро уже не получится. Первое время я за нее волновался: видел, как ее уверенность в себе испаряется по капле с каждым неудачным собеседованием. Но потом случилась удивительная вещь: по мере того как Олино настроение ухудшалось, мое становилось все лучше. Когда она сказала, что могла бы вернуться в журналистику, чтобы немного подзаработать, я едва не начал прыгать от радости. Теперь она пишет из дома статьи в женские журналы и получает вдвое меньше меня, а я – впервые с университетских лет – могу дать ей ценный совет. До того как Оля потеряла работу, я чувствовал себя лишним, ведь ее финансовое и эмоциональное состояние от меня практически не зависело. Зато сейчас она во мне по-настоящему нуждается: я оплачиваю счета, редактирую ее глянцевые опусы и не даю ей впасть в уныние. Благодаря этому я стал другим человеком: более уверенным в себе, веселым и оптимистичным. Даже в постели ситуация улучшилась. Может, это прозвучит банально, но сейчас я наконец снова чувствую себя мужчиной.
Я знаю, Оля боится, что так навсегда и останется фрилансером. Но она настолько увлеченный человек, что я не сомневаюсь: рано или поздно она найдет работу своей мечты. А пока я наслаждаюсь ее беспомощностью – настоящие каникулы для моего эго!»
КТО ВИНОВАТ И ЧТО ДЕЛАТЬ?
«Мужчины, которые приходят ко мне на прием, ощущают ревность, зависть или неприязнь, вызванную успехами партнера, – рассказывает психотерапевт Марк Мейтленд. – Они могут говорить, что гордятся своей женой или подругой, но на подсознательном уровне такая ситуация противоречит развитому у них инстинкту добытчика». Казалось бы, во избежание конфликтов девушкам всего лишь не следует заострять внимание на своих достижениях, но Мейтленд уверен: это не выход. «Женщинам нужно научиться ценить себя и свои заслуги, а мужчинам – отказаться от гендерных стереотипов и пересмотреть свою систему убеждений, построенную на понятиях денег и силы. В любые отношения каждый партнер привносит что-то свое, и распределение ролей со временем меняется».
*Имена изменены по просьбе героя.
ФОТО: FIGARO/EAST NEWS