Бросался с лезвием и хватал за горло: как Иван Айвазовский оказался домашним тираном, жертвами которого были жена и дети
Роковое знакомство
К моменту знакомства со своей будущей первой женой Иван Айвазовский был крайне популярным: его знали и любили за художественный талант. И, несмотря на не самое высокое происхождение, знатные девушки из аристократических семей хотели выйти за него замуж. Но художник тщательно подошел к выбору супруги и в итоге остановился на простой гувернантке Юлии Гревс — дочери британского врача.
Их знакомство было необычным. Впервые Айвазовский увидел юную гувернантку в 1848 году в Санкт-Петербурге на одном из официальных приемов. Она сопровождала своих знатных барышень в красивых нарядах. Сама Юлия надела закрытое черное платье, а ее волосы были собраны в строгий пучок. Но это ничуть не портило красоты девушки — Айвазовский сразу же обратил на нее внимание. Чтобы сблизиться с Гревс, художник предложил уроки рисования ее барышням. А спустя несколько недель отдаленного знакомства с долгими переглядываниями Иван передал Юлии записку с предложением выйти за него замуж. Юлия, недолго думая, согласилась — и совершила ошибку, о которой потом пожалела.
«Мы вздрагивали, слыша его шаги»
Мечты юной девушки о высоких и одухотворенных отношениях с талантливым художником, рисовавшим такие поэтичные пейзажи, быстро разбились о жестокую реальность. Многие считают, что брак развалился из-за легкомысленности Юлии, которая хотела посещать светские мероприятия и крутить романы. Однако это было не так: Гревс оказалась преданной супругой, которая избегала подобных развлечений. 30 лет брака Юлия везде сопровождала Айвазовского — даже была с ним на раскопках рядом с Феодосией и Керчью, делала опись находок, а затем вывозила их в Петербург. Но и роль примерной супруги не устраивала художника — тот и без повода мог поднять руку на Гревс.
У них были разные характеры и воспитание: спокойная британская девушка и вспыльчивый, темпераментный «восточный» художник. Так Гревс в жалобе Александру II в 1870 году писала: «Молодой, не знающей жизнь и людей, я вышла замуж за художника Ивана Константиновича Айвазовского, с которым была знакома весьма короткое время. Ревнивый и властолюбивый его характер приучил меня к покорности и боязни мужа. Вскоре он повез меня в Феодосию, где я была принуждена жить в кругу многочисленного его семейства, пропитанного воспитанием и нравами восточными — во всем противоположными полученному мной воспитанию, и я подпала под совершенную от них зависимость».
В этой же жалобе супруга художника описала и другие ужасающие подробности многолетнего брака. Зачастую, принимая гостей, Айвазовский не обращал внимания на истошные крики жены, которая в спальне страдала от боли. За годы брака художник довел Юлию до психической болезни, которая осталась с ней до конца жизни. Знакомые на светских мероприятиях при встрече даже не подозревали, что происходит в семье. Настоящий характер Айвазовского проявлялся дома: он был крайне жесток не только с женой, но и с детьми. В жалобе Гревс писала, что они «вздрагивали, слыша его шаги». Но это далеко не все.
«Однажды муж мой бросил меня оземь в присутствии нашего управляющего; дети мои меня подняли, но от падения и нравственного потрясения кровь пошла у меня горлом. Другой раз он вывихнул мне руку», — вспоминала Гревс. «В припадке бешенства он другой раз схватил меня за горло, и я была освобождена из его рук сестрой доктора Эргардта [...] С угрозой меня зарезать, он бросился на меня, больную женщину, с бритвой...»
Жандармы и развод
В какой-то момент Юлия Гревс не выдержала, собрала все вещи, взяла детей и сбежала в Одессу. При этом, у нее не было с собой ни документов, ни денег — женщина надеялась на помощь императора Александра II: «Я молю для себя и детей моих одного только спокойствия и ограждения от грубого произвола». За ее дело взялись шеф Отдельного корпуса жандармов Петр Андреевич Шувалов и жандармский подполковник Карл-Крамер Германович Кноп. Доказательства насилия нашлись без проблем — Эргардт, домашний врач, сестру которого Гревс упоминала в письме, дал показания как свидетель.
Жандармы нашли новые подробности брака: «Насколько г-жа Айвазовская была во всех отношениях подвергнута тяжким оскорблениям и мучениям даже со стороны родственников ее мужа, чуждых всякого европейского воспитания, явствует из одного того случая, что во время тяжкой и опасной ее болезни, мать ее мужа вместе с ним вошла в ее комнату и, в присутствии детей и доктора, обратилась к больной, кричавшей от невыносимой боли, со словами: "Чего ты ревешь? Доктор сказал, что ты через два часа сдохнешь". Айвазовский швырял в жену подсвечники, давал такие щелчки по носу, что по лицу расходились синюшные пятна.
Представители Отдельного корпуса жандармов несколько часов разговаривали с художником, после чего тот подписал следующую расписку: «Я 1) добровольно разрешаю моей жене Юлии Яковлевой Айвазовской вместе с четырьмя нашими дочерями [...] жить в г. Одессе или в другом городе, по ее усмотрению, а также, в случае надобности, временно выехать за границу, и с этой целью выдаю бессрочный вид на свободное ее с дочерями жительство; 2) на содержание жены моей с дочерями я обязуюсь выдавать ей ежемесячно впредь по триста рублей, а также передать моей жене или уполномоченному ей лицу, принадлежащее ей имение Кринички...»
Однако перемирие длилось недолго. В 1877 году супруги развелись — Айвазовский утверждал, что характер жены стал невыносимым из-за болезни. А уже в 1883-м художник, которому было уже 66 лет, женился на вдовствующей 27-летней красавице Анне Саркисовой-Бурназян. И, судя по всему, с ней он обходился так же жестоко. Чехов, который был знаком с супружеской четой, писал, что Айвазовский держал жену «в ежах».