Луи Гаррель: «Я люблю совершать поступки, вызывающие осуждение»

Луи Гаррель: Не знаю, потому что большинство моих влюбленностей кто-то обязательно назвал бы «безумными». По-моему, у многих людей слишком примитивные представления об отношениях, которые возникают между мужчиной и женщиной, — тайне, доступной только двоим.

GRAZIA: Вы не раз признавались, что интереснее всего вам с женщинами постарше. Это становилось поводом для споров с окружающим миром?

Л.Г.: Иногда было непросто, но такие мелочи ничего не значат по сравнению с тем, что ты получаешь взамен. Важно знать: человек ни в коем случае не должен быть один! Иначе все теряет смысл. И я часто встречаю людей, особенно девушек, которые жалуются на парней. Они просто не верят, что их кто-то может не только защищать и обеспечивать, но и любить.

GRAZIA: Говорят, для своих друзей вы — лучший советник в любовных вопросах. В самом деле?

Л.Г.: Я вовсе не практикующий семейный психолог — могу только делиться опытом или историями своих героев: все они так или иначе связаны с чувствами. Знаю только, что в моей собственной жизни чувства играют огромную роль — таков мой способ познания мира. Кстати, я уже и забыл, когда был не влюблен.

GRAZIA: Мне кажется, это типично французская черта...

Л.Г.: Увы, нет. Те, кто не любят, в чем-то несчастны. И у меня на родине таких людей не меньше, чем во всем остальном мире. Но во Франции, как нигде, действительно много людей, помешанных на сексе. (Cмеется.)

GRAZIA: Вы являетесь продолжателем знаменитого актерского клана (отец — актер и режиссер Филипп Гаррель, мать — актриса Брижитт Си, дед — актер Морис Гаррель. — Примеч. Grazia). Подобный факт добавляет вам волнения или, наоборот, придает уверенности на съемочной площадке?

Л.Г.: До пятнадцати лет я вообще не думал всерьез об актерском будущем. С детства я видел много хорошего кино, подслушал массу любопытных разговоров, что, скорее, воспитало во мне свободолюбие, подкрепленное желанием все подвергать сомнению.

GRAZIA: То есть во время съемок вы становитесь для режиссера занозой со своим мнением по каждому поводу?

Л.Г.: Если я отвечу честно, то мне больше не сделают ни одного предложения. (Смеется.) Вообще, мне везет с ролями — чаще всего я играю очень понятных для себя героев, с которыми мы в чем-то похожи. Я знаю, как они ведут себя в моменты отчаяния и как отводят взгляд в сторону, когда хотят соблазнить девушку. Мне нравится просто жить на площадке — там, между прочим, себе можно позволить даже больше, чем в реальности.

GRAZIA: А как вы разделяете для себя работу и то, что происходит после команды «Стоп, снято!»?

Л.Г.: Это получается довольно естественно — уж чем-чем, а раздвоением личности я не страдаю. На площадке я не делаю почти ничего нарочитого и стараюсь оставаться дилетантом. Мне кажется, так работали все актеры в фильмах Феллини, Трюффо и Годара. Хочется попытаться сохранить в себе чувство новизны, с которым ты каждый раз оказываешься перед камерой.

GRAZIA: В этом случае каким современным режиссерам вы особенно симпатизируете?

Л.Г.: Педро Альмодовару и Уэсу Андерсону. Они исповедуют истину, что искусство находится в тебе самом. Ведь если ты не в состоянии увидеть прекрасное, даже самый великолепный цветок покажется тебе ужасным. Кстати, об этом же говорил и ваш великий соотечественник Чехов. Мне очень нравится, что все его главные герои никогда не бывают уверены в своих намерениях на сто процентов. Тут мы похожи.

GRAZIA: Вы легко принимаете трудные решения?

Л.Г.: В целом да, но они не всегда получают одобрение окружающих. Например, когда я писал сценарий пер в ого собственного фильма ( к о — роткометражная лента «Мои друзья» 2008 года. — Примеч. Grazia ), меня одолевали советчики — некоторые из них предлагали даже отказаться от идеи. Но когда работа над картиной закончилась, я был счастлив, что никого не послушал. Признаюсь, мне нравится совершать поступки, вызывающие споры и осуждение. В конце концов, мне еще нет пятидесяти.